– Потому что меня самого спасла Айлин, – нехотя ответил Крунк. Он был скуп на рассказы.
* * *
Того первого человека, который надел на Крунка ошейник и пристегнул поводок, он помнил смутно. Он был очень молод, только начал выходить из щенячьего возраста и плохо понимал, что происходит. Этот человек как-то назвал его и даже повторил имя несколько раз, видимо, полагая, что щенок его тут же усвоит. Этого не произошло. Щенок крутился на поводке, стараясь схватить его зубами и вывернуться из ошейника, чем вызывал немалое раздражение человека, держащего другой конец поводка.
Крунка привели в огромную, сверкающую чистотой квартиру и показали коврик недалеко от входной двери. «Место». Крунк не знал команд, но по тому тону, как этобыло произнесено, и по указующему пальцу понял, что на этом коврике он может сидеть и лежать. Этим пространством его жизнь в замечательной квартире и была ограничена.
Позже около коврика появилась миска с водой, а потом и миска с гранулами. Крунк долго ими давился, и все-таки не смог съесть, чем вызвал недовольство своих новоиспеченных хозяев.
Их было двое: мужчина и женщина. Общение с женщиной прекратилось на следующей же день. Драматично.
Крунку надоело сидеть на коврике. Из глубины квартиры доносились заманчивые запахи и неумолкающий голос хозяйки. Щенок встал и осторожно пошел к двери. За ней оказался длинный коридор, он заворачивал, и именно там, как понял щенок, происходило нечто интересное. Пес направился туда, в коридор выходили еще двери, и одна из них была открыта. Пройти мимо, не заглянув туда, было просто невозможно.
В комнате стояла огромная кровать с блестящими шарами на спинках. Они так и притягивали щенка своей гладкостью и запахом дерева. Он походил вокруг, потом запрыгнул на кровать и подгреб покрывало под себя. Он лежал, не отводя завороженных глаз от ослепительной лакированной поверхности деревянных шариков. Он подполз поближе и лизнул, а потом, не в силах больше сдерживаться, сжал челюсти, дерево чуть поддалось. Крунк на секунду выпустил добычу и снова сжал ее зубами. С наслаждением.
Вскоре шары потеряли свою гладкость и лакированный блеск и стали шершавыми и облезлыми как обычная деревяшка. Крунк потерял к ним интерес, огляделся в поисках того, чем бы еще можно было заняться, и., наконец, вспомнил, что то место, откуда доносились запахи (а они стали еще сильнее и аппетитнее), еще им не исследовано.
Крунк подошел к двери в конце коридора. Льющийся через окно солнечный свет и сверкающий чистотой светлый кафельный пол ослепили его. Он даже не сразу заметил женщину, которая одной рукой держала телефон и возбужденно говорили с кем-то невидимым, а другой – вилку. Она озабоченно тыкала ею в темно-золотистую курицу, которая была, видимо, в чем-то виновата. Крунк уставился на эту злополучную, но для него столь притягательную курицу, но насладиться ее лицезрением он не успел.
