Курт медленно поднялся из-за стола. Диккенс со святым отцом невольно отступили назад, а в руках Йонга, как по волшебству, появился револьвер.
— Вы зашли слишком далеко, — сказал Браннон, — и я отдам вас под суд. У меня здесь, в этом городе, неограниченные законные полномочия. Я думаю, что люди поддержат меня, как представителя законной власти.
Мак Луис чертыхнулся.
— Маршал, неужели вы не поняли того, что мы имеем в виду? Наши револьверы направлены на вас, и если вы сделаете хотя бы шаг в сторону, я буду стрелять и убью вас.
Браннон даже не взглянул ни на Мак Луиса, ни на Йонга. Он, повысив голос, строго сказал:
— Ал, подойди сюда.
Юта Йонг возбужденно дышал, переступая на месте, как дикая кошка, и внезапно кинулся вперед. Мак Луис двинулся лишь секундой позднее. Диккенс и пастор — опоздали. Браннон рванул, как койот, за стойку и, выхватив револьвер из рук Йонга, направил его на Большого Джорджа. Тот, выжидая, нерешительно топтался на месте. Но чуть помедля, он опустил свое оружие на стол. Диккенс держал его на прицеле, в его глазах блестели слезы.
Браннон запер отобранное оружие в стенной шкаф и негромко произнес:
— А теперь вы можете тихо уйти. Я пока подержу ваши винтовки и револьверы у себя. И надеюсь, я не увижу вас сегодня на железнодорожной станции.
Мак Луиса била дрожь.
— Вы думаете, мы не найдем еще оружия? Вы думаете, мы позволим вам защищать убийцу? Вы думаете, мы не будем вас больше преследовать?
Браннон подошел к Мак Луису, почти вплотную придвинув его к столу. Йонг рванулся к маршалу, но Ал мгновенно навел на него свой кольт.
— Я скажу вам то, что думаю, мистер Джордж. Я уже сыт по горло, и я предупредил вас и ваших людей по поводу оружия. Мне кажется, что вам лучше вовсе не браться за оружие.
До прибытия поезда оставалось двадцать минут. Браннон оставил Ала Уильямса за стойкой, а сам вышел на улицу. Курт медленно двигался по направлению к отелю и дальше, вниз по дороге на железнодорожную станцию. Мак Луис и его люди сидели на веранде, больше никого не было видно. Кое-кто сидел в парикмахерской, а некоторые даже молились в церкви, двери которой гостеприимно распахнул пастор Уилрайт. Оружия ни у кого не было. Только веревка еще сиротливо болталась на перекладине. Чем дальше Браннон шел, тем сильнее ощущал людскую ненависть. Еще вчера эти люди были дружелюбны и приветливы, а сегодня ненависть переполняла их сердца. Ненависть к нему, к Курту. Он угрожал Мак Луису, разоружил его. Эти парни никогда не простят ему этого.
