По моему лицу непроизвольно катились горькие слезы, и мне хотелось прокричать себе "Зачем ты плачешь? Разве от этого тебе легче?"
Оборотень застонал и, кончив в меня, отдышался.
– Какая сладкая девочка! – удовлетворенно сказал он, поднимаясь. – Кто хочет попробовать? Алешка, тебе хер! Ты и так камни просрал!
– Я и не собирался, – ответил курьер.
– Гришка, давай ты, – не унимался оборотень. – Девочка в твоем вкусе. Ты же любишь таких же полукровок, как и ты.
Волкодав смерил волка равнодушным взглядом, но промолчал.
– Борис, девчонка явно не причем, – обратился он к Ангелову. – Любой бы на ее месте уже раскололся. Нужно искать дальше. Мои отыщут другой след…
– Твои привели нас сюда, – перебил Ангелов. – Хочешь сказать, что они ошиблись? Слишком много совпадений.
– Тебе не надо было убивать ее брата. Его дружки могли просто использовать его…
Разговор долетал до меня будто издалека. Оборотни оставили меня, и подошли к хозяину в ожидании приказа закончить со мной или же пойти во второму кругу.
Я слегка развернула голову, чтобы увидеть брата. Глаза снова наполнились слезами, сухими и горькими, как полынь.
Как же так, Саша? Я обещала матери не оставлять тебя, но оставил меня ты!
Почему так вышло? Почему проклятые алмазы нас разлучили?
"Вставай!" – отчетливо раздался голос, заглушая все остальные звуки. "Вставай!" – настойчиво повторил он.
Я поморщилась, не понимая, откуда он шел и кому принадлежал. Отцу? Матери? Брату?
Нет… Думаю, он был в моей голове, порожденный упрямым сознанием, отказывающимся умирать вот так, на полу, без сопротивления.
"Вставай!" – повторилось снова и отдало каким-то невероятным откликом в сломанном теле.
Я отвернулась от все еще решавших, что со мной делать волков.
В коридоре было темно, из-за неприкрытой входной двери тянуло сыростью подъезда, смешанного с ночной прохладой улицы и шансом на спасение.
Я попробовала пошевелить пальцами рук. С болью, но они послушались. Я попробовала пошевелить ногами и чуть не вскрикнула, но они тоже послушались.
Стиснув зубы, я осторожно перекатилась на бок, привстала и на четвереньках поползла в коридор. У двери я оглянулась и прислушалась, но мое исчезновение каким-то чудом никто не заметил. Это придало мне сил, и я поднялась на ноги, выскользнула за дверь, даже смогла кое-как застегнуть порванную блузку.
Холод лестничной площадки обжег стопы. Держась за стену, я кое-как преодолела два этажа, пошатываясь, прошла почтовые ящики, коснулась двери подъезда и толкнула ее.
