Полукровки, как и мы с братом, они делали для Ангелова ту работу, которой сам он и его ближайшее, чистокровное окружение давно брезговали делать. Скорее всего, именно их запах я уловила у магазина.
– Черт! – выругалась я, споткнувшись в подъезде.
Темень стояла беспросветная. Я сняла туфли во избежание лишних синяков. Сил и так было мало, а ночь предстояла длинной.
Я так старалась вытащить брата из криминала, удержать его от общения с волками, а вот теперь своими же руками подтолкнула и себя, и его к такой острой грани, что как бы об нее было не порезаться, да смертельно.
Еще когда только-только Артур появился в магазине и дал понять, что курс бизнеса сильно изменится, мне следовало уволиться, но я медлила, слишком долго прикидывала, сколько шансов у незамужней девушки без образования, не обремененной детьми и бесконечными больничными, устроиться хотя бы секретаршей в солидную фирму, а тут новый хозяин зарплату повысил, и я не успела и оглянуться, как оказалась у него полуголой на столе.
После каждого раза, я решительно говорила себе, что это был последний, что я не буду той, кто себя не уважает, но счета все приходили, брат влазил в долги, чтобы спонсировать свои идеи, и я скатывалась все ниже, пока собственный компромисс с совестью не начал задавливать полностью и слова "всего добьюсь сама" не осели вместе с пылью отложенных на вечное "потом" желаний.
Наощуп отыскав ручку и замочную скважину, я вставила ключ, но дверь, как и утром, была не заперта. В нос ударил волчий запах с примесью страха и железа.
Воздух будто сжался вокруг меня, застыла кровь в венах и артериях. Судорожно делая вдох-выдох, я присела, вытащила из ниши пистолет, автоматически сняв его с предохранителя. Оставив сумку и туфли на полу, я медленно пошла на свет, лившийся из единственной комнаты, которую мы с братом делили на двоих.
В грудь сильно ударялось сердце, но рука твердо сжимала пистолет с полной обоймой серебряных пуль. Где-то в глубине души я уже знала, что ждет меня в комнате, и щупальца липкого страха, подступавшего со всех сторон, как никогда прежде казавшейся крошечной, квартиры, все увереннее сжимали горло, но я продолжала идти.
Если я была права, то стрелять нужно было сразу. Не важно, попаду я или нет, главное – выиграть время, застав врасплох тех, кто отвык от сопротивления, и не ждет ничего, кроме парализованной жертвы.
Пульс ускорился до предела, в ушах громыхало собственное тяжелое дыхание. Еще один шаг и еще один, и еще один…
