Вспоминаю его серые глаза с легким оттенком голубоватого, в которых плескалось самое настоящее адское пламя, и мурашки тут же начинают бегать под кожей. Строго очерченные контуры лица никак не желают выходить из головы… Полноватые губы, впивающиеся в мои до сих пор ощущаются, а его горячее дыхание…
Нет. Давид точно не отправлял Хищника. Он бы не стал, побоялся бы, что я клюну на этого шикарного мужчину, ведь сам и рядом с ним не стоял. Вот только каким бы шикарным мой похититель ни был, мне следовало бежать. Бежать, как можно быстрее, и не оглядываться. Дальше от него. Дальше от всего этого бреда. Дальше.
Голова начинает идти кругом, когда поднимаюсь на ноги и делаю несколько несмелых шагов к двери. Я видела, как Хищник уехал. Куда? Не знаю. Как долго его не будет? Кто бы мне сказал! Есть ли в доме кто-то кроме меня? Не узнаю, пока не проверю.
Приближаюсь к двери и прислоняюсь к деревянному полотну ухом. Там царит гробовая тишина. Я начинаю изо всех сил биться в дверь, как птица, пойманная в клетку. Пинаю, бью ее кулаками, плачу. В руках появляется саднящая боль. В висках стучит. Я начинаю буквально падать на дверь и рыдать, крича в голос. Мне хочется выбить ее, разбиться самой… Умереть. Я должна выбраться отсюда, потому что если не сделаю этого, то умру. Слишком рано. Нельзя этого делать, пока у меня есть хотя бы малейший шанс.
Не знаю, что именно происходит, откуда у меня столько силы, но у меня получается выбить дверь, и я почти вываливаюсь в темноту коридора. Опасливо озираюсь по сторонам, и когда понимаю, что вокруг никого нет, бегу… Куда бежать не знаю, но добираюсь до первого окна без решеток, открываю его и пытаюсь выбраться. Туфли на шпильках не лучшая обувь для того, чтобы передвигаться в подобной местности, поэтому я даже не думаю искать их.
Оказываюсь на улице босиком, сразу же наступая на что-то острое, и бегу. Мне нужно слиться с лесом, спрятаться там. Действую на адреналине, практически не замечая боль от царапающих кожу веток, которые неосторожно проходятся по телу, от камней и стекла, на которые наступаю из-за того, что ничего не вижу.
Не знаю, как далеко я успела отдалиться от проклятого старого дома, но я выбиваюсь из сил. Прислоняюсь к широкому стволу одного из деревьев и понимаю, что все лицо залито слезами. Меня всю трясет. Я хочу согреться. Хочу успокоиться. Хочу пробудиться от страшного сна. Мне хочется снова стать маленьким ребенком, а лучше вообще не появляться на свет.
