Вживую не видел никогда таких. Минимум косметики, но очень много бьющей наотмашь сексуальности, которую не скрыть за темными, длинными тряпками. Осторожно касаюсь пальцем воротника и немного отодвигаю его от молочной кожи, замираю.
На шее почти возле ключицы – два темно-фиолетовых пятна. Гематомы уже зеленеют по краям, а это значит, что они не свежие.
Что за хрень?
Быстро задираю рукав ее легкого шифонового платья и вижу, что вся рука покрыта такими же мелкими и крупными пятнами – синяками, которые сам себе не поставишь.
Выдыхаю сквозь зубы.
Похоже, Белоснежка, и у тебя есть какие-то тайны, которые ты хранишь от всего мира…
Анжелика
Сухость во рту настолько невыносима, что слизистую начинает жечь. Губы потрескались, словно я оказалась в гребаной пустыне. Голова болит, а верхние веки отказываются подниматься. Большого труда стоит открыть глаза. Несколько секунд я просто смотрю на потолок, покрытый чем-то странным…
Неужели это известка?
Что за бред?
Кажется, что ей уже лет сто никто не пользуется, если только жители далеких от цивилизации деревень…
Я вижу свисающую гирляндой паутину, но пока никак не могу отреагировать на нее, пусть и до ужаса боюсь пауков.
Все чувства какие-то заторможенные. Даже закричать не выйдет, потому что очень хочется пить.
Пытаюсь повернуться, но тело не слушается и плохо откликается на мои действия. Я поворачиваю голову и вижу старый деревянный комод, покрытый темным потрескавшимся лаком. Сколько лет он тут простоял? Что это за место такое? Я никогда не была здесь раньше. Неужели Давид придумал что-то извращенное и решил испугать меня, а затем заняться сексом в этом мерзком месте?
Голова идет кругом, будто я перекаталась на аттракционе «Цепочка», но я все равно силой скидываю ноги с кровати и заставляю себя сесть. Меня тошнит, а в области шеи неприятное жжение. Почесываю зудящее место и вспоминаю того незнакомца из женского туалета… Он говорил что-то о мести, а потом я потеряла связь с реальностью. Неужели меня похитили? Или это все проделки моего мужа? На такое у Давида вряд ли хватило бы мозгов. Он никогда не догадался бы сделать что-то подобное. Все его наказания сводились к жесткому сексу с поркой и принуждением. Хотя… Возможно, что-то уже просто вытравилось из моей памяти.
Поднимаюсь на ноги и иду к окну. Открываю его, выглядывая на улицу, вот только выбраться на волю не выйдет из-за ржавых металлических решеток. Вцепляюсь в них пальцами и со всех сил пытаюсь раскачать, но, несмотря на старость, они не поддаются. Видимо тот, кто строил этот дом, пытался сделать из него самый настоящий концлагерь.
