— Леди, вы держите мою жизнь в своих руках, — в тишине дома его шепот звучит почти просительно, — вы дадите мне антидот?
— Идем, он у меня там, наверху.
Выглянувшей на звуки нашего прихода гем–девушке я говорю, чтобы нас не беспокоили, и мы поднимаемся в мою малую гостиную.
— Поцелуй меня, — прошу я.
Он застывает напротив меня, со странным выражением глядя на меня своими огромными синими глазами.
— Хаут Ларина, ты играешь со мной, как кошка с мышью. Ты уверена?
— Да.
Его теплые губы накрывают мои. Пальцы скользят по шелку платья, очень–очень осторожно. Мои ладони проходятся по его плечам. Такой нежный, такой мощный. Хочу его.
Он наконец отрывается, чтобы вдохнуть немного воздуха.
— Так я заслужил антидот?
— А его не существует.
— Что? Как?
— Конечно. Никто не делает противоядия к духам. Это были они. А второго я просто слегка поцарапала.
— Коварная женщина, — с восхищением шепчет он, — истинная хаут–леди. Словами почти убила трех человек и запугала весь клуб одним флаконом духов.
— Третьим полезно напоминать, почему высшая знать неприкосновенна.
Его руки тем временем не прекращают своего путешествия по моей спине. Мои же пальцы находят застежку верхней накидки его униформы.
— Ты останешься на чашечку чая?
— Но уже слишком поздно для чая…
— С утра будет как раз во время.
— Ларина, ты просишь меня остаться? — Он приподнимает одну бровь. Его грим слегка перекашивается.
— Да.
Он снова целует меня, и его руки становятся более нахальными, скользя уже в поисках застежек верхнего платья. Мне намного легче — на нем стандартная военная форма. Верхние слои платья цвета едва распустившегося цикламена остаются лежать на полу гостиной, вместе с верхней частью его формы. Мы перемещаемся в спальню, и там на пол летит шелковая нижняя накидка, цветом и фактурой копирующая уже листья этого растения.
На мне остается лишь тончайшее полупрозрачное нижнее трико, повторяющее изгибы тела и не допускающее распространения генетического материала с эпидермиса во внешнюю среду. На нем уже нет и этого. Он подхватывает меня на руки и опускает на кровать.
— Даже в самых своих отчаянных мечтах я не надеялся, что ты позволишь мне что–то подобное, прекрасная принцесса, — шепчет Ло, пока его пальцы скользят вверх и вниз по тонкому шелку.
— Тогда у меня есть преимущество. В моих самых смелых мечтах всегда был только ты.
— Ларина…
Его пальцы наконец находят застежку, и последняя преграда начинает понемногу обнажать тело.
