– М-да, ну и истории у тебя, смена удалась. – Воскликнул я. – Ты долго проработал на скорой?
– Нет, с неделю где-то, но потом ничего интересного не было, Михалыч говорил, что я боевое крещение проходил, так всегда «везёт» новичкам, поэтому со студентами никто не хочет работать в одной смене. А через неделю мне Ирина Фёдоровна предложила пойти к ней в родильное. Она анатомию у нас преподавала и с первого курса сказала мне, что заберёт к себе, а как узнала, что я на скорой, отыскала меня и говорит: – «Тебе ко мне надо, нечего ночами по городу кататься» – да, вот так вот прям и сказала.
Егор разошёлся, ему надо было выговориться, а мне интересно послушать. Так, что мы сидели пили чай и слушали истории, которые отложились в памяти у Егора и наложили отпечаток на него. Юля засыпала, но держалась, боролась со сном.
– Получается, это она тебя затащила в эту специальность?
– Выходит, что она. – Егор задумался и почесал бороду, а она у него была длинная, густая, чёрного цвета с седыми локонами. Лет ему, наверное, под пятьдесят, я думаю сорок восемь, так на вскидку, судя по рассказам, что он был студентом в начале девяностых. Глаза у него были болотного цвета, руки маленькие, пальцы тонкие и короткие. – Так я начал работать в приёмном отделении. Там вообще лафа была. Ну, а чё? Женщины лежат на сохранении. Они у меня паровозиком ходили по палате, дышали, а в основном девчонки молодые, первородки, боятся, стесняются, это вот с женщинами, рожавшими уже, там легко, а с молодыми – хохма. Я на работу шёл, когда, девчонки с цветами меня встречали, мужья им цветы несли, а они мне их дарили.
– Цветов много мужья дарят?
– Вёдрами! Все палаты заставлены ими, у меня вся квартира была в цветах и так у всех нас. Хоть магазин цветочный открывай. А потом меня в родильное перевели, стал роды принимать, у меня ни одна не кричала. Это раньше говорили, что кричать надо, чтобы, когда тужишься сосуды от напряжения не лопнули. А у меня они все спокойно рожали, дышали только уф-уф и всё. Все ко мне попасть хотели, я начал по две смены подряд работать, всегда был на работе, деньги опять начал докладывать в пакет, тратить некогда было. А потом меня перевели в четвёртое отделение, это патологии.
– А сколько отделений всего?
– Пять. Первое – приёмное, в котором я начал работать. Потом родильное, там я акушером работал, третье – детское, это единственное в котором я не работал, четвёртое патологии, вот я там насмотрелся на мамаш – проститутки, наркоманки, алкашки. Ну, у кого в основном патологии? Или больные, которым нельзя рожать. И пятое – аборты. Я работал получается и в четвёртом, и в пятом, акушером… Ой, там история такая была! – Егор неожиданно воодушевился. – Мы с пацанами как-то отдыхали в клубе, мужской компанией, надеялись подцепить кого-то и там компашка девчонок была, мы на них глаз положили, заказали им через официанта бутылку шампанского, они начали кокетничать с нами. А потом пошли на танцпол, стали танцевать, а нижнего белья на них надето не было и когда они кружились юбки поднимались и всё было видно и спереди, и сзади. Ух, что они вытворяли! Все, конечно, уставились на них, и мы тоже. Но у нас с ними почему-то не сложилось, толи не понравились мы им, толи денег у нас было для них мало, а может сами постеснялись. Не знаю, в общем, почему так вышло, но уехали они с другими. А потом попадает ко мне одна из них, блондинка, мне она тогда понравилась. Попала она на шестом месяце беременности, а это получается, как раз с полгода назад я её видел.
