— Почти ничего не помню. Зато отчетливо помню момент, когда пришла в себя и не узнала отца. Первые несколько дней я даже имени своего вспомнить не могла. Память кусками возвращалась и так до конца не вернулась. Местами пробелы.
— А лекарства, которые ты принимаешь? Уверена, что они на самом деле тебе помогают? Может быть, я договорюсь с хорошей клиникой, а ты пройдешь еще одно обследование? Я могу с тобой съездить? — предложил я.
— Не знаю. Думаешь, меня специально пичкали какими-то лекарствами, чтобы мое состояние не улучшалось, а наоборот?
— Надя… Пять лет большой срок. Тебе лучше знать своего мужа… Сама-то что думаешь?
— Я ничего не думаю… — она опустила глаза и закусила губу. — Почему мы не едем?
— Ты давно прогуливала занятия?
— Что? — она резко вскинула голову.
— Поехали, погуляем где-нибудь? Погода хорошая, а я почти не видел города. Ты же здесь родилась?
— Нет, в Гатчине. После смерти мамы перебрались в Санкт-Петербург.
— Я тоже родом из этого города. Но давно там не был.
Она удивленно на меня посмотрела. Я выдавал ей много лишней информации, но, возможно, она и так скоро все вспомнит. Не удивлюсь, если новое обследование и смена лекарственных препаратов скажется на ее общем состоянии, а сонливость, заторможенность и головные боли сойдут на нет. И я даже хотел, чтобы она все вспомнила и меня в том числе. Это будет достойная для нее расплата в конце нашего общего пути, когда каждый из нас добьется своих целей.
— Я не хочу гулять. Извини, Максим…
— А что так?
— Второй раз в жизни я сталкиваюсь с тем, что мне приходится начинать все с нуля. Сначала я привыкала к Глебу и тому, что почти ничего не помню о нем, а теперь к тому, что оказывается и не знала человека, с которым прожила столько времени. Как я могла этого не замечать…
— Кто-то живет вместе по десять, по двадцать лет, а потом все в одночасье меняется. Никто не застрахован от подобных вещей. Хуже всего, что твой муж будет пытаться доказать твою недееспособность, ну или делать на это упор в суде и тогда твою дочь…
— Прекрати, — она перебила меня. — Даже думать об этом не могу!
— А нужно. Подбирать слова и быть мягким я не хочу. Да и не привык.
— Зачем ты помогаешь мне?
— Ты жена человека, которого я собираюсь посадить за решетку и уличить в ряде экономических преступлений. Да, вот так откровенно и прямо, чтобы потом ты не говорила, что я об этом не предупреждал.
Хотя претензии, так или иначе, все равно будут. Когда она все вспомнит.
