О деньгах сказано намеком — серебряные ефимки, то есть талеры, шведам очень нужны, ведь они из меди свои «далеры» чеканят. Но монархи не торговцы на рынке, чтобы о презренном металле разговоры вести, то участь дипломатов. Герц прохиндей еще тот, но Толстой вряд ли ему уступит, уже неделю меня предложениями долбит.
Ладно, нужно оторваться от размышлений, вон как посол ожидающе смотрит, чуть ли не ерзает. Да, представляю какая у него будет морда, когда я предложу своего «папеньку» на их же землях, что обратно вернуться, пристроить, отрезав лакомый кусочек на выбор. И отказать будет трудно, ибо тогда датчане Петра Алексеевича опекать начнут.
Политика дело грязное, а потому не стоит проблемы решать отцеубийством, как никак — оно мне надо?!
Я лучше вам «троянского коня» сплавлю, и все предварительные расклады смешаю. И мнение этого шведского барона ничего не решает — есть датский посол в Варшаве, с которым предварительные переговоры проведут, подготовят, так сказать, почву. В войну лезть не буду до последнего момента, но тайком помогать стану».
— Послание короля Карла согрело мне душу, дорогой посол. В целом, я его одобряю почти полностью. Мы должны действовать сообща, учитывая интересы двух наших стран. Поверьте, наступают новые времена — закончив с многолетней враждой наши страны встанут на путь общего процветания, гармонии, дружбы и прогресса.
Алексей стал велеречиво «разливаться мыслью по древу», благо в свое время наслушался демагогов. Но вовремя остановился, время приходилось жалеть, его и так катастрофически не хватало.
— А по некоторым моментам вам лучше переговорить с моими представителями незамедлительно — они сведущи в вопросах и имеют полномочия на подписание соглашения!
— Все предали, Алексашка, все, а ведь раньше в глаза преданно смотрели! Один ты у меня остался, пусть вороватый, но верный!
От слов царя Меншиков чуть выпятил грудь, но непроизвольно отвел глаза в сторону по своей привычке, когда был пойман своим благодетелем на чем-то непотребном.
— Ты скажи мне сразу — сможем мы «Парадиз» удержать?! Ведь сбежали все, как крысы…
— Так пасюки всегда с тонущего судна бегут, мин херц, — Александр Данилович решился прямо сказать царю то, чего боялись сделать другие. Хотя было рискованно, здоровье ведь подорвано, да и пятидневная езда из Москвы в Петербург в возке сильно растряс тело — все болело. Но поневоле пришлось заговорить — иначе пришедший в ярость Петр натворит такого, что все его старания прахом пойдут.
