— Вот одежда, как чувствовал, взял у обозников, что от швален кафтаны в полки везли. Давай помогу.
С помощью тестя Алексей быстро переоделся, сидя на диванчике — карету чуть покачивало. Зеленое сукно доброе, качественное, только «разговоры» из синего материала, какие только конным стрельцам положены. После размышлений он сам приказал так делать, дабы полное единообразие по родам войск ввести, и лишь петлицы и обшлага были разноцветными, по полковым расцветкам.
Но как только Алексей попытался нахлобучить «буденовку» на голову, то взвыл, зашипел рассерженным котом. И было отчего — под длинными волосами на затылке пальцы обнаружили здоровенную шишку.
— Ты чего, государь?!
— Попали мне в голову, Иван Федорович, когда до этого берега реки почти доплыл, отчего в беспамятство короткое впал. Пуля на излете бела, потому камнем ошарашила, да и шапка со шлыком была надета — она и смягчила удар. Но ударило крепко…
— Дай посмотрю, — Алексей наклонил голову, а тесть чуть тронул пальцами шишку, вздохнул с нескрываемым облегчением.
— Повезло, государь. Было бы ближе — то смерть стала неминучей! Видимо, тебя хранят небеса…
— На Бога надейся, а сам не плошай и охрану увеличивай, — проворчал Алексей. — Надо было не сотню черкас брать в конвой, к тому же неполную, а полк. Впредь буду умнее!
— О том я тебе и говорил раньше — война идет, а от тебя победа наша зависит. Ведь предатели рядом быть могут — от покушения не всегда уберечься можно, а потому охрана нужна надежная и многочисленная. И с дворянством не связанная — князья чаще изменяют, чем простолюдины, ибо свой интерес для них зачастую главнее нужд государя.
— И ты также ведешь себя?
— И я, — охотно согласился Ромодановский, — вел бы себя так, но дело в ином. Красть мне нет необходимости, и так богат. А все имущество мое — твое давно на самом деле. Род мой угас — стрельцы родичей перебили, а по женской линии «фамилию» не поведешь. Но мне повезло — ты мою дочь в жены взял, а посему угасание рода не столь высокая плата за нашу кровь, что в царях течь будет! В моих внуках и правнуках!
Алексей задумчиво посмотрел на Ромодановского — лицо князя стало торжественным, словно затаенную клятву произносил вслух. Иван Федорович негромко говорил, но каждое его слово было отчетливо:
— А потому я, и Лопухины с Салтыковыми, и Шереметевы, тебе как псы будем верными — любого врага разорвем и загрызем. Измены от нас не будет — ибо разом потеряем все! И надежды, и честь родовую, и живот, и благополучие. Но нас немного — быть возле тебя постоянно не будем во множестве. А потому тебе предстоит дворян самому выбирать — взгляд останавливай на мелкопоместных и однодворцах. Самых захудалых среди них отбирай, чтобы кормились только с твоих царственных рук — так с псами и поступают. И к тебе одному привязанность имели, и к деткам твоим верность проявят. Чтобы предавать им было невыгодно — ибо всего разом лишаться!
