Алексей посмотрел вниз — «крылатые гусары» уже выстроились в тонкую линию — всего две шеренги в блестящих доспехах, наклонив пики. Калмыки стояли рядом, более сбитой массой, причем впереди стояли воины в пластинчатых доспехах, с копьями, и пушистыми хвостами на шлемах. Да и кони их были прикрыты масками и попонами — будто у них остановилось время Батыева нашествия.
Прозвучала команда, и всадники тронулись, вначале шагом, но быстро перешли на рысь. Черкасы и «красноармейцы» лейб-конвоя составили вторую линию, из красных и зеленых цветов.
Слитные шеренги «Стремянного полка» казались внушительными — на этот полк тоже была определенная надежда, по крайней мере, ни в чем не уступят «петровским» драгунам. И они тоже пошли в атаку в конном строю, выхватив из ножен палаши.
— Надо кирасиров завести, только коней рослых раздобыть, — пробормотал Алексей и повернулся к князю Гагарину. — Ланд-милиция без толку стоит, ее тоже нужно к левому флангу двинуть. В общем, поступай по уму, тебе на месте будет виднее!
— Я выполню это, — Гагарин таким горящим взглядом посмотрел на него, что Алексей просто кивнул, и уселся в креслице, над которым был натянут тент — солнце припекало, время подходило к полудню.
— Время умирать одним, а жить другим, — прошептал Алексей и скривил губы. Только сейчас он осознал, что сам двинул людей на гибель. Своей волей послал, приняв решение, а сколько их убито будет — бог знает. Но это был его выбор, и будущие смерти должен принять на свою совесть. Да и вообще — сейчас десятки тысяч людей выясняют на поле брани один вопрос — старому или молодому царю править на Москве.
Смотреть на баталию было страшно — генерал Балк отступал с половиной войск, которая удержала построение. В точь-точь как до этого отступали «петровцы» — по одному уставу действовали. А вот зарвавшиеся фузилеры подверглись рубке, от которой спасались привычным приемом — сотни стрельцов посыпались в оврага, осыпаемые с противоположной стороны пулями. Но то было призрачное спасение — к обрыву подскакали всадники не в треуголках, а в касках, доставали из сумок круглые бомбы, раздували фитили, поджигали и бросали вниз смертоносные гостинцы.
Хлопки гранат заставили стрельцов искать спасение уже не в бегстве, а в прорыве — по дну оврага они хлынули густой массой, стараясь вырваться из западни, ибо лезть наверх, по любому склону, был путь к расстрельному самоубийству. И в эту секунду конно-гренадеры дали залп из захваченных пушек в упор, все заволокло белым дымом. А когда тот рассеялся, Алексей не смог смотреть в подзорную трубу — там был апокалипсис, с грудами мертвых тел и конвульсиями умирающих. Однако из этого филиала ада вырвалось до сотни стрельцов в окровавленных кафтанах — они теперь не удирали от врага, а сами сцепились с драгунами насмерть, перебив их у пушек. Правда и сами полегли под ударами палашей навалившегося на них эскадрона.
