Царская доля | страница 58
Князя-кесаря слушали внимательно, каждое его слово падало в полной тишине. Он единственный во всем царстве, как и отец его, зловещий Федор Юрьевич, всегда жил старинным укладом и носил одеяния соответственные — Петр никогда не требовал, чтобы они изменяли свой быт внешне, добиваясь от Ромодановских внутреннего согласия с его преобразованиями, участия в них, верности и усердия в делах.
В Москве царь находиться не мог, считая Первопрестольную живущей по старинным заветам. И пропитанную вредным духом боярского своевольства, всячески противодействовавшего его реформаторским начинаниям. Оттого правили здесь Ромодановские, выполняя его волю — но при этом получая от царя подачки в виде сохранения токмо для этого рода столь милого их сердцам «старого уклада». Зато получив преданных слуг, что большой кровью могли исполнить любое его поручение. А ведь жена как-то проговорилась, что дедушке такое сильно не нравилось, а потому пьяным был каждый день. Да и к опальной царице Евдокии Федоровне, матери Алексея, и к нему самому, старый князь-кесарь всегда проявлял благосклонность, пусть тайно, ибо явная даже для него грозила тяжким царским гневом.
— Мы знаем, как оная особа войну со шведами учинила, и после конфузии нарвской к победе полтавской привела. Оттого в сердцах наших и разлад был — видя нравов всеобщее повреждение, мы все персону сию поддерживали за победы, что льстят самолюбию нашему. Но сейчас уже будет победа над всеми нами, что принесет токмо смерть и страшные страдания и нам, и чадам нашим, и домочадцам, всем, кто нашего благословенного царя Алексея Петровича поддержал по велению христианской души.
Ромодановский обвел собравшихся за столом генералов и бояр взглядом, и они ответили ему короткими кивками. Все прекрасно осознавали последствия поражения, и не желали оставлять «старого царя» на престоле. И тут Алексея словно шарахнуло — он испугался той мысли, что стала для него настоящим откровением…
Глава 3
— Акинша, поедешь в Москву, повезешь ружья и пушки. Деньги возьмешь — сто тысяч рублей. Мыслю, они многое решат, и от нас беду отвести помогут, кто-бы не остался царем — или отец, али его сын.
Никита Демидович тяжело вздохнул, все же начавшийся седьмой десяток прожитых лет давил изрядно, прежних сил и энергии давно не имелось — растрачена за долгие и суматошные года. Да и решение это, что сейчас было озвучено сыну, далось ему с трудом. Ибо искреннюю приязнь старик испытывал к Петру Алексеевичу, с того самого дня когда впервые с ним встретились, двадцать с лишним лет тому назад.