– Ничего хорошего, – сердито бормочет Аё. – Я же всё-таки монстр, а не фея-крёстная.
– А и ладно! – с вызовом в голосе отвечает Никита. – Давай. Хуже уже не будет.
– Ты так уверен? – с тоской спрашивает Аё. В такие моменты он больше всего на свете ненавидит свою природу, доставшуюся в наследство от дикой смеси египетских божков, якутских шаманов, английских призраков, греческих сивилл, балтийских дэйв и ещё один Бог ведает кого.
Монстр.
Чудовище.
Тот, кого можно вызвать несложным обрядом… Дважды – себе на пользу. А на третий раз монстр возьмёт свою плату.
– Ну? – торопит Никита, и Аё видит – парень боится передумать.
– Зачем? – почти беззвучно спрашивает Аё, оттягивая неизбежное.
Но Никита слышит – и рассказывает. Про ту цыганистую девчонку, про сладость и боль бессонных ночей, про неминуемую расплату и внезапные последствия…
– Ви-ика… – стонет он, качнувшись спиной назад, и Аё торопливо ловит его за плечо. Взгляд у Никиты – напрочь потерявшегося ребёнка. – А отец сегодня возвращается, уже вернулся, наверное, и как я ему в глаза посмотрю?! А она не простит того, что я с ней сделал, не простит, Вика, Вика… Мне без неё не жить!
От него пахнет дрянным дешёвым алкоголем и ещё более дешёвыми сигаретами. Он потерян, зол, он боится и цепляется за слова «мне не жить», как за заклинание, которое решит все его проблемы.
Он всё так же рыж – как пламя. И кажется, из него-то он и соткан. А кто сказал, что огонь не обжигает сам себя – до боли, до горькой золы?
– Вика, она… Эй, Аё! – спохватывается Никита. – Так что ты ждёшь, а?
– Зачем тебе? – повторяет Аё.
– Чтобы меня не было, – отрывисто и зло бросает Никита.
Аё случайно, рефлекторно ловит его взгляд – но и этого довольно.
– Нет-нет-нет, – бормочет Аё, поспешно моргая, но природа берёт своё.
«Ты всё-таки монстр, Аё, – шепчет она вкрадчиво. – А не фея-крёстная…»
Ниточка за ниточкой тянется чужой взгляд, чужое лицо, чужая жизнь. Огненно-рыжие волосы, шрамы, выбритые виски, серёжка в ухе, заросший пирсинг в брови, отчаянные глаза волчонка.
– Смотри, смотри на меня, это не больно, – врёт Аё, легонько касаясь пальцем лба Никиты, а другой рукой продолжая держать за плечо. – Глупый человеческий мальчишка, который трижды позвал монстра…
Конечно, Аё не его двоюродная бабка, всего человека не спрядёт, но вот уже в руке рыхлый ком нитей – всего и делов, что собрать их в лицо да надеть. На этот раз – ничего вернуть уже нельзя, так что же переживать о случившемся?
