Страх есть внутри каждого из нас. Каждый боится. Не каждый, вот, только, способен признаться в этом. И Симмонс боялся. Но работа… Долг диктовал свои условия и нужно было сделать то, что требовалось. Надёжно обхватив обеими руками свой пистолет, полицейский медленными шагами, ступенька – за ступенькой, направился вверх по лестнице, навстречу шуму. Второй патрульный остался внизу и продолжил проверять остальные комнаты.
Снова шум. Какое-то покряхтывание. Симмонс ускорился. За углом, сразу за лестницей, на полу, оперевшись о стену, сидел мужчина со вспоротым животом и кишками наружу. Его это уже не волновало, боли не было, только стеклянные глаза, впитавшие в себя весь ужас случившегося.
И вновь какие-то глухие звуки, доносящиеся из дальней комнаты. Несколько неуверенных шагов и Симмонс уже был около той самой двери, за которой, возможно, ещё оставался кто-то, о враждебности коего можно было лишь предполагать. Приготовившись стрелять в случае необходимости, патрульный медленно открыл дверь.
В комнате всё было перевёрнуто вверх дном. Разбросанный повсюду хлам скрывал изредка попадающиеся на глаза довольно занятные вещицы, старинные с виду. Но не это бросилось в глаза полицейскому в первую очередь, а висящий в петле Санта-Клаус, судорожно дёргающийся и инстинктивно хватающийся за горло.
Рефлексы сработали раньше рациональной оценки ситуации и Джеффри бросился к цепляющемуся за жизнь мужчине, схватив его за ноги, крича полицейскому на первом этаже:
– Мэтт! Бегом сюда! У нас тут висельник!
Рефлексы Мэтта были такими же превосходными и без лишних вопросов он вмиг оказался рядом, взобравшись на табурет и срезав верёвку, пока Джеффри изо всех сил, насколько позволяла его физическая подготовка, пытался удержать этого не самого лёгкого суицидника в подвешенном, как бы это смешно ни звучало, состоянии.
За непереставаемым кашлем никто из полицейских не мог разобрать ни единого слова, произносимого спасённым ими Сантой. Только вот кровь, в которой у мужчины были и руки, и лицо, и вся его одежда, вмиг отсекли необходимость выстраивания какого-либо диалога. Джеффри оттолкнул ногой лежащий рядом на полу окровавленный топорик. На подобный случай дальнейший алгоритм был единственным возможным: лицом – в пол, руки – за спину, наручники – на запястья.
– Я… Мне жаль… – кряхтел Санта. Но его уже никто не слушал.
Криминалисты, прибывшие на место к тому времени, уже начали осматривать дом, изучать улики, выстраивать картину произошедшего. Спустившись вниз, Мэтт кивнул головой в сторону гостиной. Джеффри не нужно было спрашивать у него, что там случилось. Он догадывался.
