Словно от сильного удара по голове, мое тело обмякло. Перед глазами все плыло, не позволяя разглядеть даже лицо Лана. Мое сознание уносило меня в неизвестном направление, и мне оставалось лишь поддаться ему.
Династия Чосон, 1594 год
Уже смеркалось, когда двое мужчин встретились в гуще темного леса. Конечно, имея статус посла было выгодно, что его не увидят в обществе ниндзя, но страх дурманил его разум. Ему еще не приходилось общаться с наемниками, поэтому он тщательно подбирал слова.
– Я сказал, вы обязаны мне помочь, – нервно поправляя ворот ханбока, проговорил посол.
– Я тебе ничем не обязан. Я наемник, а не твой служащий, – ответил Юнги, гордо задрав голову.
– Наемник? Без клана?
– Ты забываешься, с кем говоришь, – грозный тон парня заставил посла нервно сглотнуть слюну, – Плата вперед, тогда я возьмусь за твой заказ.
– Ладно, лови, – не став подходить ближе, посол кинул Юнги небольшой мешочек, который звонко зазвенел, приземлившись в руку парня.
Мин Юнги чуть склонил голову в сторону стоящего в паре метрах от него мужчины в знак почтения. Но, выглядывающая из-за спины катана, заставила заказчика нервно заерзать на месте. Но наемник уже привык к такой реакции. Ему даже нравилось, что окружающие люди сторонятся его. Когда он узнал о своей силе, ему пришлось огородить себя от общения, а лучший способ для этого – держать всех в страхе.
– Как я узнаю о выполнение заказа? – спросил посол.
Но ниндзя ничего не ответил. В считанные секунды Юнги скрылся от незнакомца среди высоких деревьев, что получилось с легкостью, с помощью черного одеяния, мешковатые очертания которого не сковывали движение и позволяли полностью слиться с ночной мглой.
У Юнги не было клана, как у других синоби, и в отличие от других, он был обучен искусству ниндзя уже в зрелом возрасте. Единственным, кому он рассказал тайну своего происхождения, стал его учитель, научивший его мастерски владеть оружием, познать местную медицину, траволечение и иглоукалывание. После долгих тренировок, он мог долго находиться под водой, дыша через соломинку, лазить по скалам и постройкам, ориентироваться на местности, а благодаря лисьему обонянию, он мастерски передвигался в темноте и был неуловим для других синоби и самураев.
Слоняясь по лесам в облике лисы сотни лет, Юнги так и не научился контролировать свое превращение, пока не наткнулся на заброшенную хижину в самой гуще леса. Спрятавшись в ней от непогоды, кицунэ в облике лисы остался там. Наутро следующего дня лисицу разбудили тихие шаги, которые с каждой секундой были все ближе. Когда он уже собирался бежать, старик аккуратно нагнулся к нему, протягивая кусок зачерствевшей булки. Видел бы кто выражение лица мастера, когда из его рук кусок забрала не лисица, сидевшая под лавкой, а молодой паренек. Он посчитал его чудом, посланником бога. Его жена, будучи беременной, скончалась от болезни, с тех пор старик жил один, так и не познав отцовского счастья. Он воспитывал из Юнги самурая, достойного человека, он любил его как сына. Они вместе смогли научиться контролировать превращения, смогли обуздать дух лисицы. Но нищета заставила молодого воина свернуть с истинного пути и взяться за грязную работу. С тех пор, все заработанные деньги он отдавал отцу, но так и не смог ему признаться, каким способом он их получил. Сердце у него было слабым, поэтому Юнги посчитал правильным умолчать о своих темных делах.
