Не тронул потому, что ди Небирос поднял щит – вспомнила я. А потом еще и закрыл собой от взбесившегося пламени.
Я сглотнула, снова вызывая в памяти наш бой. А бил ли Дэмиан в ответ? Тогда мне казалось, что я сражаюсь с ним насмерть, забыв о щитах. Но не может быть, чтобы он ни разу не попал.
– Промахнулся малек, – с наглой улыбкой заявил демон. – Не привык работать в помещениях.
– Все равно я полагаю, что в разгроме лаборатории участвовали двое. Значит, и наказание должны получить оба, – взгляд Равендорфа подсказал, что спорить не в моих интересах. Грейдус воинственно кивнул – он не скоро простит мне такое злоупотребление доверенным ключом. Флейберг вздохнул и развел руками, как бы показывая, что он ничего не может здесь сделать.
Это нормально. Я привыкла, что в академии проректор вроде парковой скульптуры. Исключительно для красоты и солидности.
– Ой, да какое наказание, профессор, – беспечно фыркнул ди Небирос. – Аусвейл выставит счет, я его оплачу и все будут довольны. Можно подумать, что в первый раз…
– Не в первый, – голос Равендорфа стал еще суше. – Но с тех пор, когда вы последний раз портили имущество учебного заведения во внутреннем регламенте были приняты некоторые поправки. Теперь недостаточно просто оплатить ущерб. Уличенные в вандализме студенты должны провести определенное количество часов на общественных работах.
Лицо демона вытянулось.
– Каких-таких работах?
– Общественных, – отрезал Равендорф. – Каждый вечер после занятий. Думаю, месяца для вас с адепткой ди Нише будет достаточно.
О нет! Целый месяц каждый вечер с ним наедине?! Богиня, за что?!
***
Первым же нашим назначением стала уборка лаборатории. Да-да, той самой, которую мы с ди Небиросом разгромили. Услышав про это я обрадовалась – все равно ведь собиралась зайти туда, чтобы поискать свое белье. Но стоило открыть дверь, как я застыла на пороге, не в силах сделать хоть шаг.
– Что-то не так, адептка ди Нише? – поинтересовался Равендорф. Как уже не раз бывало, в его невозмутимости почудилась откровенная издевка.
– Нет, все так… – потерянно пробормотала я. – Это что: все мы?
Комната была усеяна почерневшими обломками. На полу разливались грязевые озера из сажи и воды. В них печальными островками дрейфовали семена трутовика, которые ди Небирос обозвал “легковоспламеняющейся фигней”.
Зря нервничала. Если мои трусики и пережили пожар, то превратились в тряпочку, о назначении которой разве что провидец догадается.
