— Нет, ваше высочество. Мои родители были слугами в городе Суаме. Потом отец проворовался, и его уволили. Мать вместе с ним. У нас не осталось средств… Потом они умерли, и я попробовала найти работу в столице…
— И не нашла. Это я вижу, — закончил за нее принц. — Где ты научилась так правильно говорить?
— Мои родители работали у приличных людей, у них была хорошая речь. Они и меня приучили говорить грамотно. К тому же в детстве я ходила в школу, где научилась читать и писать.
— Прекрасно, — принц поднял руку останавливающим жестом, призывая ее к тишине. Резко обернулся к двери и сказал громко. — Матресса Кариа!
Дверь тут же открылась, и пожилая экономка юркнула в комнату.
— Матресса, обеспечьте девушку всем необходимым. Хорошее питание, лечение. Когда наберется сил — вымойте, приведите в порядок, оденьте прилично. И отведите ко мне. Приступайте.
«О Боже!» — подумала Ева. — «Ничего не понимаю!». Что это? Милосердие?
Но верилось в это слабо.
Зачем она ему?
— Ваше высочество! — отважилась она.
— Да? — словно бы в брезгливом недоумении, что она смеет к нему обращаться, обернулся принц.
— Ваше высочество, на сколько мне можно остаться здесь?
Он тонко усмехнулся одной стороной рта.
— Если я смогу приспособить тебя к одному… делу, то — надолго, — коротко сказал он.
А Еве вдруг стало страшно. Что это за неведомое дело, для которого принцу понадобилась нищая бродяжка? Или он тоже хочет сделать ее служанкой в своем доме? Может быть, он об этом.
Хорошо бы так! Иначе… В голову запросились самые неприятные, пугающие мысли.
Принц снова резко и остро — словно уколол! — взглянул на нее и вышел быстрым решительным шагом.
Я боюсь его, подумала Ева. Очень боюсь. И еще больше боюсь идти к нему, когда поправлюсь.
Следующие семь дней были для Евы и очень приятными, и тревожными.
Впервые за год она жила в тепле, сытости и заботе. Конечно, иногда добрая матресса Кариа раздражала тем, что пыталась узнать больше о прошлом своей подопечной. Но Ева выдыхала неприятные чувства, умело ускользала от лишних вопросов и бесконечно благодарила добрую женщину.
Через сутки после визита принца Ева начала ходить. Ей дали удобное платье, такое же, как носили служанки в особняке, и хорошее шерстяное белье, согревавшее поясницу. Матресса преподнесла ей в подарок и плащ — темно-коричневый, старушечьего цвета, явно со своего плеча. Но он был подбит мехом, и Ева понимала, что в таком плаще никакая зима не страшна. И она была безмерно благодарна пожилой экономке еще и за это.
