— Я спать. Спокойных снов.
— Спокойных, — отозвалась Рина.
Он не видел её лица.
***
Эта мысль преследовала его всё следующее утро. Мысль о том, что ему придётся сделать. Как отреагирует наставница? Что, если это испортит их отношения надолго, если не навсегда? И никакая расписка не поможет…
К обеду он твёрдо решил, что вечером отправится к Орту и откажется. И пусть тот накладывает любое наказание. Будет сильно давить — Марк пойдёт жаловаться в штаб. Кодекс ноттики никто не отменял, в конце концов.
После обеда, впрочем, он снова засомневался. У него уже получалось более-менее уверенно отследить по нитям эмоционалы каждого рена в семье — каждого, кроме Карины. А почему-то очень хотелось себе в коллекцию и его. Какой он? Что там так тщательно спрятано на дне этих тёмныхглаз?
Ведь у него есть официальное разрешение куратора… Ему ничего за это не будет… Орт сказал: «она поймёт».
Всё же это тоже важный навык, который надо на ком-то тренировать.
***
— Жёсткий барьер, — скомандовала наставница.
Марк стремительным движением растянул перед собой поле. Импульс отскочил с лёгким стуком.
— Удар!
Прогнав энергию по правой руке, Марк выбросил её волной в барьер старшей.
— Почему всегда правой? — недовольно проворчала та.
— Я правша, — пожал Марк плечами.
— Используй обе, — её тон не допускал возражений. — Удар!
Ещё полчаса Марку пришлось попотеть, прежде чем наставница кивнула и предложила:
— Давай попробуем мягкие барьеры. Сядь.
Марк даже не успел увидеть, как она создала новое поле, которое теперь едва заметно отсвечивало в воздухе перед её ладонью.
— Когда создаёшь жёсткий барьер — или жёсткую волну — ты останавливаешь движение воздуха. Совсем. Оставляешь ему всего несколько степеней свободы: его можно двигать вверх-вниз, вправо-влево, вперёд-назад — но нельзя перемещать частицы внутри него. Что будет с твёрдым предметом, который ты бросишь в такой барьер?
— Стукнется. Отскочит, — пожал плечами Марк.
— Почему?
— Потому что застывшее пространство тоже ведёт себя как твёрдый предмет. И бить жёсткой волной — всё равно что швыряться камнями.
— А если я оставлю этому пространству больше степеней свободы?
Повинуясь движению тонких тёмных пальцев, барьер дрогнул, пошёл рябью и принялся переливаться, словно густая маслянистая жидкость, оставаясь при этом на месте и не меняясь в размере.
— Дотронься.
Марк протянул руку к полю. Оно оказалось податливым, как желе, но в то же время упругим — чем настойчивее он давил, тем сильнее оно отталкивало его пальцы обратно.
