— Вы наговорились? — спокойно спросила миссис Руппен. Вместо ответа последовало молчание.
— Хорошо. Тогда приступим к более важным делам. Поскольку ни одни ваши возмущения не будут браться в счет, выступать вам предстоит на большой сцене, куда придет половина города. К тому же, вам впервые надо будет сыграть спектакль дважды, поскольку в прошлом году не все желающие попали в театр. Это будет для вас двойным испытанием, но играть вы будете одно и то же. Поэтому смею предположить, что второй спектакль будет лучше первого.
— Позвольте мне поинтересоваться, что мы будем играть в этот раз? Я полагаю, что произведение Вы сменили? — произнес Тортон. Меня тоже интересовало это, но только во вторую очередь. Я боялась выступать на сцене, да еще дважды. Это просто кощунство!
— А вот это правильный вопрос, — сказала она, но несколько помедлила с продолжением, — Ставить мы будем самый знаменитый роман Джен Остин «Гордость и предубеждение». Скажите мне, кто его читал? Кто вообще читал Джейн Остин?
После этих слов на меня воззрился Маркус Тортон, который только что узнал о моей любви к романам Остин. И по стечению обстоятельств в моей сумке был именно «Гордость и предубеждения». Я опустила глаза, наблюдая за его удивлением.
— Не густо, — произнесла миссис Руппен.
Я подняла глаза и мгновенно поняла причину ее разочарования. Из двенадцати студентов подняли руки только три девушки. Вдруг руку поднял Тортон.
Я уставилась на него во все глаза. Неужели, он читал Остин? Я еще ни разу не видела парня, который хотя бы знал кто она такая, не то чтоб ее романы! Мне стало стыдно, и я медленно и нерешительно подняла руку.
— Вот уже лучше. Половина читала роман. У остальных есть прекрасный шанс его прочесть, а у вас мои дорогие ценители прекрасного лишняя возможность перечитать роман. И я думаю, что рождественских каникул будет вполне достаточно для чтения. С первых же занятий мы и начнем репетировать.
Миссис Руппен еще долго увещевала о том, как приятно нам будет играть его на сцене, сколько положительных и романтических эмоций нам предстоит испытать и так далее. Я откровенно смотрела на Маркуса, не скрывая своего удивления.
— Ты действительно его читал? — не удержалась я от вопроса прямо в дверях. Маркус же лишь улыбнулся, будто ожидал моего вопроса.
— Да. Очень интересное произведение. Есть о чем подумать, — спокойно проговорил он, — Идем?
— Да-да, идем. Ты не обманываешь меня? Прости, конечно, но впервые вижу…
