– Интересный… Жаль, не знал её раньше.
– Вы не всё прочли?
– Нет, после того, как нашли вторую тетрадь в банке с мукой, я не выдержал, позвонил вам.
– Если не возражаете, я тоже хотел бы прочесть. Разумеется, после вас. Возможно, что-то станет яснее. Исчезновениями при странных обстоятельствах у нас занимается аналитический отдел, кроме меня – пара сотрудников. Думаю, хорошо бы объявить сбор на завтра.
– Я обязательно приеду.
– Разумеется. Вам надо до завтра прочесть дневник, попробуйте отметить, выписать места, которые покажутся интересными. Всё, что привлечет внимание.
Глава 23
Отец встретил в коридоре. Казалось, что он так и не сходил с места, ожидая сына.
– Папа, я привёз подарок от Ильи Ефимовича. Какой интересный человек.
– Знаю сынок, повезло нам с таким соседом.
Пока мылся, переодевался, слышал как отец, разгружая пакет что-то приговаривает.
– Тоша, какое великолепие: сало домашнее, яички, пироги, домашняя курочка. Посмотри, какая красавица, а жирок-то, жирок, как янтарь. Давно я не ел лапши из домашней курицы. А вот и лапша, самодельная. Вот порадовали, так порадовали. А что это в бутылках?
– В тёмной, скорее всего, наливка какая-нибудь, а в другой, посмотри, там записка тебе.
– Настойка из трав и инструкция как принимать.
Уже за столом Сергей Петрович не выдержал, спросил о сестре. Антон рассказал всё, без утайки. В последнее время он старался избегать лжи, недомолвок. Рассказал о дневниках, о том, что слышала Клавдия Олеговна. Сообщил, что привлёк волонтёров к поиску Анны Петровны, о своей встрече с Сергеем.
– Знаешь, что думаю, сынок? Нет в живых Нюты, – отец отвернулся, скрывая слёзы, – и ушла сама, но это не самоубийство. Ушла, чтобы помочь, в этом она вся. И в детстве такая была, к ней всегда кто-то приходил за советом, помощью. Дай мне её дневники.
– Чуть позже, хорошо? Я прочёл первую тетрадь, но, боюсь, что не слишком внимательно. Дай мне час. А потом сяду за вторую, и ты сможешь прочесть. А потом мы обсудим. Я обещал Сергею. Завтра мы встречаемся, – молодой человек подошёл к отцу, обнял и долго не отпускал, – я люблю тебя.
«Любовь, как часто мы слышим, что Бог и есть любовь. Но что в моей любви к Паше от Бога? Значит, это не любовь, а что тогда? Страсть? Инструмент тёмных сил? Что подпитывало мои чувства? Страхи, неуверенность, если не лгать себе. Самолюбование, ах, как я упивалась собственной жертвенностью! А была ли жертва? «Жертва Богу дух сокрушён; сердце сокрушённо и смиренно Бог не уничижит» (Псалом 50). В жертве важна сокрушенность, смирение. А в моей? Там вызов, там самолюбование, там битва. А это значит, что не жертва это вовсе, а битва моя с миром, с любовью, с Павлом. Он-то как раз жертва. Трудно признавать даже теперь. Я придумывала идеальные миры совместной с ним жизни. Совершенные миры: от утреннего кофе в постель до вечерних посиделок за умными книгами под одним пледом. В них не было места усталости, раздражению, болезням».
