», лишь бы получить устное согласие на свой визит.
– Еще раз добрый вечер, – придав своему голосу максимальной импозантности, начал я. – Меня зовут Яков Васильевич Зильбер. Я журналист «Голоса Правды».
– Зильбер? Вы по поводу моей рукописи?
– Да, Егор Фомич, – мгновенно сориентировался я, – мне нужно с вами обсудить ряд вопросов. Вы не против личной встречи?
– Конечно, конечно, молодой человек, – обрадовался голос в трубке. – Я могу вас принять завтра. Вас не затруднит посетить меня? Я, знаете ли, – старик впервые за весь разговор замялся, хотя ощущение было таким, будто его смущение было спланировано, – с некоторых пор, не выездной.
Давненько меня никто не называл «молодой человек» – даже слух резануло. Хотя, с другой стороны, для глубокого ста пятилетнего старика, мои смешные сорок с хвостиком это действительно юность.
– Понимаю, Егор Фомич. Буду рад встрече. Уточним адрес?
Трубку я положил с довольной ухмылкой на лице. Немного подло обманывать человека в таком почтенном возрасте, словно конфетку у ребенка отнял, но гаденькое чувство быстро улетучилось, уступив место предвкушению эксклюзивного материала. Старик, а я уже не сомневался, что говорил именно с полковником Макаровым, судя по всему, был еще в уме и мог поведать много интересного. На волне хайпа, перед очередной круглой датой победы в ВОВ, этот материал будет нарасхват. Засыпал я, уже не терзаясь муками совести.
Хмурое утро постучалось в окно косым дождем вперемешку с мокрым снегом. Я поднялся без будильника, шмыгнул в ванную и, вернув помятому лицу с трехдневной щетиной некое подобие рабочего состояния, вышел из квартиры. До Кутузовского добрался на такси. Быстро нашел нужный подъезд и, набрав на потёртом домофоне нужную комбинацию цифр, вошел. Не сильно-то старик о своей безопасности заботился, судя по всему. Назвал незнакомому человеку адрес, код домофона. При этом ни должность мою не уточнил, ни редакцию, ни паспортные данные. Так вел себя, словно мы уже были знакомы несколько лет, и встреча наша была спланирована загодя. Хотя, чего ждать от пожилого человека? Глупо думать, что остаток своих дней старый полковник проведет, соблюдая конспирацию. Если объективная критика сохранена, то ему понятно, в каком мире он сейчас живет. Понятно, что страны, которой он присягал, уже три десятилетия не существует. Ясно и то, что те секреты, которые он хранил столько лет в своей голове, уже представляют не практическую ценность, а сугубо историческую. Я же планировал конвертировать эту историческую ценность в неплохую статью, а если материал будет объемным и действительно стоящим, то и в роман, тем самым, монетизируя эту информацию. Чем черт не шутит?
