Так или иначе, изображать бессознательное состояние было уже бессмысленно, и Тарвус решил ''прийти в себя''. Но к его удивлению и недовольству, первым звуком, который он издал, был стон.
– О, очнулся, – радостно констатировал Светозар, подходя ближе, – ты как, ведун?
Собравшись, было, встать с кровати, Тарвус лишь поморщился от целой гаммы неприятных ощущений.
Богатыря, между тем, отодвинул в сторону неслышно подошедший мощный старик, с окладистой, густой бородой, в знакомом белом одеянии. Самой примечательной деталью его внешности были ясные серые глаза, словно видящие любого насквозь.
– Лежи, твое превосходительство, – пробасил он мирно. – Сил ты немало потратил, ох и немало! Чуть совсем себя не исчерпал. Так что не обессудь, пока полежать придется, а там встанешь и потолкуем, – добавил он многозначительно.
Тарвус ответил ему легкой улыбкой. Подтекст последней фразы он понял отлично. Так или иначе, но от разговора ему теперь не отвертеться.
***
Лечение заняло три дня. К величайшему раздражению Тарвуса упрямое старое тело впервые за много лет почти перестало ему повиноваться. Это не пугало, но неимоверно злило.
Большую часть времени он проводил на своей импровизированной койке. Его постоянно отпаивали какими-то отварами и растирали мазями, которые должны были ускорить циркуляцию энергии в теле.
Наконец, встав на ноги к концу третьего дня, он самоотверженно включился в кипящую в деревне работу, чтобы, в числе прочего, забыть бесящее состояние беспомощности.
В первую очередь предстояло исправить причиненные им самим разрушения. Помочь поставить новый частокол, починить загоревшиеся или полуразрушенные избы – работы хватало… Ко всему прочему, здесь он впервые столкнулся с болезнью, о которой столько слышал.
Здесь близ самого леса, судя по всему, находился очаг ее распространения. И, в связи с этим, получило объяснение присутствие в деревне волхва. Главный советник князя, наверняка, одним из первых прибыл к эпицентру странной болезни, чтобы понять ее причину и найти решение. В деревне было полно зараженых. Для них выделили отдельный участок, отгородив от здоровых жителей. Одного взгляда на почерневшие, словно обугленные, лица больных было достаточно, чтобы понять – выздоровление будет настоящим чудом.
Лекарей, включая его и волхва, в деревне было трое. Местный знахарь – седой как лунь старик, то и дело рассыпался перед ними в благодарностях. Очевидно, что сам он, несмотря на все старания, вряд ли бы справился со всем в одиночку. Впрочем, они едва справлялись и втроем, тем более, что целительские способности самого Тарвуса были средними, лишь чуть больше, чем у того же деревенского лекаря, основную работу брал на себя княжеский волхв, вот он-то, как раз, оказался настоящим мастером. Но болезнь, все таки, брала свое. Несколько недель прошли в настоящей борьбе со смертью. Организм зараженых словно отторгал все целительские заклинания. Зачастую приходилось прибегать к дедовским методам, вроде трав и припарок.
