Колдовской пояс Всеслава | страница 20



— Стало быть в Смоленске? — Дуня показывала, что она никакая не простота, а и другие города ведает.

— В граде, — неопределенно махнул рукой чернявый.

— Проводи меня до Смоленска, одной идти боязно, — выпалила Дуня, и сама подивилась своей смелости. Она заметила, как ехидно прищурил Юрко правый глаз, и, опережая готовую сорваться шутку, быстро затараторила. — Житья мне здесь нет, сам видел. Жениха нашли сущего ирода. Не хочу я больше замуж, в монастырь подамся. В Полоцке нельзя, найдут, назад воротят, серебро отнимут. А Смоленск далеко, туда им не дотянуться, да и не подумают там искать. А батюшка рассказывал — в Смоленской земле монастырей много. У меня вот теперь и вклад есть, и рукоделию обучена. Должны послушницей принять, а если ты еще от князя своего словечко за меня замолвишь, так любая игуменья возьмет. Там хорошо, тихо, в молитвах буду грехи замаливать, может даже дозволят святительские облачения вышивать.


Дуня замечталась о спокойной монастырской жизни.

— Дуреха, — вернул ее на землю насмешливый голос Юрко, — замужем-то лучше.

— Чего ж там хорошего, бьют по чем зря да губами слюнявыми тянутся? Тьфу.

Юрко зашелся звонким смехом.

— Идти далеко, болотом все. Устанешь, домой запросишься. Что тогда с тобой делать?

— Не запрошусь и ныть не буду, дорогой готовить стану. Да мне ведь только до Смоленска, — Дуняша умоляюще посмотрела на чернявого.

Юрко задумался, сильней сдвинул брови, от чего те оборотились единой извивающейся полосой.

— Ладно, голубоглазая, собирайся. Не боишься со мной по лесу идти? — раскосые очи светились хитрым блеском.

— Нешто ты меня обидеть сможешь? Я ведь тебе жизнь спасла, — растерянно посмотрела на него Дуняша.

— Не обижу, не бойся. Смотри, — он достал из-за пазухи небольшой медный крестик, — крещенный я. Вот, целую, что никому тебя в обиду не дам. Собирайся быстрей, а то боров наш очухается, шуметь станет.

— Я сейчас, я быстро! — радостно заулыбалась Дуняша.

«Хороша», — тихо прошептал чернявый.

— Что? — не расслышала Евдокия.

— Темнеет уж, говорю.

— А-а.

Дуня заметалась по клети, в медный бабкин котел она кинула кусок сала, припрятанный под тулупом от вездесущей Новицы, горсть сухарей, мешочек с крупой, совсем крохотный узелочек соли и четыре луковицы. «Маловато еды на двоих до Смоленска дойти, так пора грибная, опять же ягоды. Протянем». В котел также легла сменная рубаха и рушник. На себя Дуняша поверх рубахи и поневы натянула шерстяной навершник