Единственным, кто разделял ее подозрения, был кузен Эшли. Бессменный жокей, приводящий лучших скакунов ноблхосской конюшни к победам в скачках, он уже много лет жил в поместье Томаса Уивера и ввиду отсутствия у дяди сыновей после его смерти считался первым в очереди на владение Ноблхосом.
На счастье своих дочерей мистер Уивер был бодр и полон сил и в свои сорок четыре думал отнюдь не о смертном одре, а о долгой и весьма полной жизни, чему свидетельством и стала объявленная помолвка. И Элизабет, конечно, должна была радоваться тому, что отец спустя столько лет тоски по первой жене наконец нашел в себе силы сделать еще одну попытку обрести семейное счастье, но она слишком хорошо помнила свою беседу с Эшли, от которого не сумела скрыть переживания.
— Тоже досталось, кузина Лизбет? — с сочувствием спросил тот, когда Элизабет после очередной неплодотворной беседы с отцом в растрепанных чувствах отправилась на конюшню и столкнулась там с вернувшимся после тренировки Эшли. Она попыталась было сделать вид, что не понимает, о чем речь, но Эшли слишком хорошо знал ее, чтобы поддаться на подобные ухищрения. B гневе, в расстройстве Элизабет первым делом седлала свою быстроногую любимицу Тайну и топтала вместе с ней Квантокские холмы** до тех пор, пока не изгоняла из головы неприятные мысли и не обретала душевный покой. Пару раз Эшли сопровождал ее в таких прогулках и теперь мог с уверенностью судить о состоянии кузины. — Брось, я давно заметил, что со стариком творится неладное. Это еще на Королевских скачках началось. Помню, обратился к нему с каким-то простейшим вопросом, а он накинулся на меня, будто на злейшего врага. Я было решил, что он в честь победы выпил лишнего, вот и перестал собой владеть. Ан нет, и на следующий день лучше не стало. Лицо багровое, глаза безумные — и бормочет чего-то. Меня вообще как будто не узнает. Я уж и за дохтуром сбегал: вдруг, думаю, приступ какой? Так он что мне, что дохтуру этому злосчастному такого наговорил, что твоим нежным ушкам слышать никак не положено. Потом, правда, расчухался немного, прощения даже попросил за свой срыв, да только чудилось мне, что история на сим не закончилась.
— Не закончилась, — вздохнула Элизабет, гладя по спине взволнованную, словно бы чувствующую ее настроение Тайну в надежде отыскать давно потерянное спокойствие. Но откуда тому было взяться после рассказа Эшли? Элизабет и сама связывала перемены в поведении отца с какими-то неизвестными ей событиями Королевских скачек, и кузен лишь подтвердил ее догадки. — Его по-прежнему что-то тревожит, но он не хочет со мной делиться. Да пусть бы даже я не смогла дать ему дельный совет, но хотя бы выслушала, поддержала. Он же знает, что я всегда буду на его стороне.
