Она вздрогнула, дёрнулась, случайно взмахнув рукой и вырывая клок шерсти, и сразу кинулась осматривать пострадавший участок:
— Чёрт, прости, прости меня…
Мысли сбились окончательно, а дышать становилось сложнее, её бросило в жар, и тут накатило и понимание — старая добрая паническая атака. Сабина только и могла, что повторять безостановочно горькое «Прости», то ли прося прощение за эту прядь бурых волосков, то ли за саму драку с Марселем и полученные в ней увечья, то ли за то, что когда-то очень давно не приняла его, отвергнув чувства и подставив всю семью на плаху, и судорожно хватала воздух ртом. Единственное, что пришло ей на ум — практически позабытый способ борьбы с приступами, прочитанный в какой-то книжке.
Выбора особо не оставалось, Сабина решилась на отчаянный шаг: оттолкнулась от пола, приподнимаясь на одно колено, и рывком кинулась вперёд, позабыв обо всём на свете. Губы скользнули по густому меху дальше, задевая угол преображённой пасти, и наконец добрались до цели, слились с человеческими, такими же, как и у неё, только покрытыми шрамами, сухими и невероятно горячими. Она прижалась всем телом поверх Джея, целуя жарко, отчаянно, жмурясь, не в силах ни осознать, ни поверить в происходящее.
Что-то тяжёлое опустилось ей на поясницу, притянуло плотнее, провело вверх, надавливая на лопатки, и следом двинулась и вторая рука — уже не лапа, — а немного жестковатая шерсть сменилась простой человеческой кожей, более грубой, чем было раньше, покрытой шрамами, но это сущие мелочи по сравнению с тем, что ей ответили. Джей целовал в ответ, так страстно, с полной отдачей и желанием, что Сабину окончательно повело, и она полностью навалилась на его тело, отчего тот приглушённо застонал. Она мигом отстранилась, приоткрыла покрасневшие губы, уже намереваясь извиниться, но её прервали:
— Не стоит, я в порядке.
— Я вижу. — Не удержалась от остроты. — Почему ты не мог перевоплотиться?
— Застрял, — тяжело вздохнул Джей. — Сил не было.
— А нога? — Действительно серьёзное ранение волновало больше всего.
— Заживёт, — раздалось так же сипло.
— Уверен?
— Уверен. — Оборотень тихо хмыкнул. — Ты же рядом.
Сабина сглотнула, отвела взгляд, делая вид, что ответ её совершенно не смутил, и ведь, по сути, не должен был, но отчего-то простое уточнение вызвало в душе странную помесь чувств: сумасшедшую радость, едва ли не эйфорию, и тепло, которое обычно наполняло её каждое утро в этом доме. Она подняла голову, вновь пересекаясь глазами с Джеем, и уже хотела было предложить ему поспать и отдохнуть, мысленно прикидывая стоит ли отводить наверх или всё же не передвигать, пока не поправится, когда снаружи донёсся шум, и вместо задуманного она смогла произнести лишь одно:
