Она пожала плечами.
– По сравнению со вчерашним… – тут улыбнулась и принялась уплетать яичницу. Алекс рассмеялся, но Дени вдруг отложила вилку и внимательно на него посмотрела.
– Договаривай!
– Договаривать? – не понял он. Она кивнула.
– Да, ты хотел еще что-то сказать. Я слушаю.
Алекс задумался.
– Видишь ли… – он вздохнул, но все же продолжил: – Мне очень не хочется этого делать, но, наверное, завтра тебе придется побыть дома одной, – Дени вопросительно посмотрела на него. – Пойду добывать провиант, – пояснил Алекс.
– А… – протянула она. – Понятно…
– Ничего тебе не понятно! – неожиданно вспылил он. – Тут не Беверли-Хиллс, знаешь ли! Здесь звери дикие водятся!
Откуда возник этот «Беверли-Хиллс», Алекс не знал и сам. Разве что взбалмошность новой знакомой подбросила ассоциацию с местом жительства ни в чем себе не отказывающих богатеев.
Дени передернула плечами, но язвить не стала.
– Волки? Змеи? – поинтересовалась она. – Я же не собираюсь выходить на улицу.
Алекс покачал головой.
– Никогда не знаешь заранее, что может случиться. Если бы ты умела обращаться с ружьем…
Дени улыбнулась, прервав его.
– Я выбиваю девять тарелочек из десяти и однажды даже победила на соревнованиях… – тут она заметила в глазах Алекса изумление и смутилась. – Диплом показать, правда, не могу…
Но Алекса интересовало вовсе не это.
– Откуда ты это знаешь? – недоверчиво спросил он. Дени тут же потупилась, и на секунду ему показалось, что она покраснела, однако тут же ее лицо озарилось самой искренней радостью.
– Я… Я вспомнила!.. Вспомнила этот момент, Алекс! Как свое имя!
Он нахмурился, не в силах понять, что же его так задевает.
– Ясно… – медленно протянул он, думая о чем-то своем, а Дени незамедлительно приняла это в штыки.
– У меня такое чувство, что тебе никак не терпится избавиться от меня! – завела она старую песню. – Прости, что нарушила твое уединение: у меня не было выбора!
– Дени! – Алекс вдруг сорвался. – Да что за глупости-то? Как ты не понимаешь?..
А что она могла понимать? Ее опасения вполне естественны в таком положении: это Дени еще не озвучила главный женский страх. А ну как Алекс маньяком окажется: она же ни убежать, ни защититься не сможет. Пока молчит, делая вид, что доверяет, а сама руки тайком сжимает до боли. И не объяснишь, что день, когда он нашел ее, полуживую, под снегом, был лучшим его днем за последний год. Не расскажешь, что произошло с ним, когда он еще был «нормальным» человеком и жил не в горах. Не схватишь за плечи, не заглянешь в глаза, не выложишь, как с ума сходил от одиночества и осознания собственной никчемности. Зачем ей все это? У Дени и самой немало проблем; нагружать ее плечи еще и его заботами – совсем последнее дело. Но можно ли иначе убедить в том, что он не хочет избавляться от нее, что, напротив, очень рад ее присутствию и боится только, что не сегодня-завтра она все вспомнит и оставит его… Что он нуждается в ней так же, как и она, если не больше…
