— Хватит, — попросил я. — Ты голодная, может?
Пёс ощерил зубы, и я в принципе понял почему — тот явно являлся мужиком, и принадлежность к мужскому полу продемонстрировал повернувшись попой.
— Виноват, прости, — сказал я.
Заставил себя сесть. Потом встать. В голове шумело, ноги подгибались. Я ненавидел быть слабым, а сейчас я и вовсе зависел от женщины. Ожидание убивало. Я считал — час до трассы полями. Потом час чтобы добраться до клуба. Если даже час про запас, то получается, в полночь она уже там должна быть. Ещё час на дорогу обратно, до полей её Ахмед доставит, дальше пешком пойдёт. Значит в час ночи она должна быть здесь.
Смотрел на часы. Десять вечера. Одиннадцать. Полночь. Думал о том, что проще было бы Вере остаться в городе, но я понимал, что ей нужно будет жить дальше. Виктор, именно по его вине я здесь с дырявым пузом нахожусь, не должен узнать, что мне помогала именно она. Ни одна живая душа не должна знать. Вера просто вернётся в свой дом, и будет жить, как дальше. А как её отблагодарить я придумаю. Акушеркой она мечтает быть? Куплю ей целый родильный дом. Пусть принимает горлопанов сколько влезет. Только сначала я должен убить Виктора…
Собачка устала было лаять и убежала в другую комнату. Потом я едва не упал, потеряв сознание, и она вернулась на шум. Накорнила голову, посмотрела, и тявкнула. А время глубокая ночь.
— Бестолочь ты, — беззлобно сказал я. — Вот свернут тебе шею, будешь знать.
На столешнице гарнитура кухонного прикрытое салфеткой мясо. Бросил собаке кость, но он посмотрел на меня, как на идиота. Вот в моем детстве, собаки жрали все.
— Прости, мраморной говядины у меня нет. Вот выберусь, привезу тебе целую мраморную корову.
Песик словно понял, кивнул, дернул хвостиком и снова убежал спать на диван. Я, если честно, рад был его компании, он хоть как-то отвлекал от томительного ожидания. Шевелиться было больно, но дошёл до раковины, включил воду и долго пил прямо из под крана. Умылся, это немного освежило. Перед уходом Вера дала мне лекарство и укол поставила, но это было несколько часов назад и действие явно оканчивалось.
Два часа ночи. Если все хорошо, она должна была вернуться. Если с ней что-то случилось, мне придётся умирать, думая о том, что она пострадала по моей вине. А она заслуживала этого меньше всех. Светать начнёт в четыре-пять утра. Мне нужно быть в сознании, чтобы не допустить смертей невинных людей. Перед рассветом я выйду. Отойду, насколько смогу от дома Веры, чтобы отвести от неё подозрения. И…выходит умру. Надеюсь, быстро, развлечений с огнестрелами мне хватило за глаза.
