Жизнь, ты удивительна! Полна противоречий! И из-за этого прекрасна. Без разлуки нет радости встречи, щемящего чувства ожидания; никогда не устававший не ощутит всей прелести отдыха; не голодавший – не знает никогда, что такое кусок черного хлеба; не видевший смерти – никогда не будет по – настоящему любить тебя, жизнь!
…Дяденька, дяденька, дя-я-яденька!
Парень открывает глаза. Перед ним стоит малыш. Он обеими руками трясет парня за колено.
“…Там плывет… Он что-то хочет сказать,” – сбивчиво начинает малыш.
“Ну и что, или спроси, что он хочет сказать,” – сердито говорит парень и снова погружается в дрему. Ему обидно, что его прервали, ему снова хочется домой. А тот же голосок настойчиво твердит: “Дяденька, дяденька! Он говорит, …говорит больше не могу плыть!”
Глаза у мальчонки широко открыты, губы почему-то дрожат, и ручонка с оттопыренными пальчиками показывает на реку.
“Он просит спасти его!” И тут только окончательно разбуженные парни поняли смысл всех слов этого мальчугана. Не сговариваясь, оба рванулись к чугунным узорчатым перилам набережной. Гранит ее почти трехметровой отвесной стеной вставал из реки. А там внизу, у мокрой от набегающих волн кромки, кока читалась голова с блестевшими на солнце мокрыми волосами. В мутной и грязной воде чуть проглядывались плечи и руки. Остальное повисло где-то в зловещей темноте глубины. Перила облепила горстка мальчишек и девчонок. Они с любопытством смотрели, что будут делать два дяди. Забежав вперед по течению, парни увидели лицо с тонкими бескровными губами и почти ничего не видящими глазами с полуопущенными ресницами. Все это покачивалось на волнах, медленно двигаясь вместе со щепками и прочей грязью паводка. И только руки, совершавшие медленные как бы ленивые движения, зловеще безвольные, скорее инстинктивные, говорили о борьбе этого человека за жизнь, которая едва теплилась в этом почти окоченевшем теле. Можно было только мысленно представить себе состояние этого полуживого существа, голова зашевелила губами, и до парней донесся глухой почти бессвязный шепот: “…асите…не …огу …лыть”.
Нужно спасать! Быстрее! Мысль работает быстро, но еще не четко. От волнения трясутся колени. Приходится самим решать, что делать. В сторону полетели гимнастерки, штаны, сапоги, портянки. Что дальше? Прыгать? Туда, к нему! До ближайшего выхода со ступеньками из реки – почти километр – это виднеющийся вдали торговый порт. Только в порту их смогут вытащить. Там уж, вероятно, будут еще люди. Здесь же, как назло, кроме ребятишек никого нет. Проплыть целый километр в ледяной воде, да еще с балластом – оба парня еще не пробовали. Три метра скользкого, почти отвесного гранита. Почему же так трясутся колени? Кто говорит, что спасающий ничего не бояться? “Послать мальчика за бревном”. Так думал один из парней. Инстинктивно они перелезли через перила и боком, в одних трусах, шли, держась за перила, параллельно плывущей голове.
