— Э-э! Дедушка Бали!.. Ты куда поднял лыжи? Бали!..
Молчание. Рауля охватила тревога. Поднял понягу — легка, заглянул в сумку — пусто. Потряс того, другого — не добудился. Замерзла, ошершавела от жути по всему телу кожа. Растерялся, не знает, что делать. Сунул за пазуху руку к Бали — нащупал живое сердце, бьется оно и у Пэтэмы. Обрадовался. Прилила кровь к щекам, отогрелась спина, успокоился вскруженный ум.
Вскоре по обеим сторонам спящих горело два ярких костра. От жара Поводливый отполз в сторону.
— Тайте, — вздохнул Рауль и навстречу морозному краешку солнца побежал напрямик к чуму. Горячо в груди, не слыхать на ногах лыж.
Над тайгой, каркая, летел к вываленным кишкам ворон. Сойка долбила подохшего зайца.
В то время, когда белки, набегавшись за день в поисках пищи, шли назад к теплым обжитым гнездам, чум Рауля окружил берестяным покровом старика с внучкой. Узкий дымоход едва поглощал дым. Этэя нарочно оставила его небольшим, чтобы лучше нагревалось жилище. Весь низ чума она заботливо огребла снегом, сделала выше, чем нужно, порог. Нигде не поддувало и с непривычки в нем было всем жарко. Маленький Кордон сидел на шкуре оленя, плакал, звал мать и смешно взмахивал кулачками. Этэе было не до него. Она возилась с Пэтэмой, Рауль же оттирал снегом костлявые ноги Бали.
— Я… Где? — очнулся, наконец, старик.
— В чуме.
— Со мной что?
— Замерз маленько, теперь все ладно: оттаял.
— Это… ты… Рауль?
— Я, дедушка, я!..
Бали передохнул. Теперь он почувствовал всего себя, вспомнил о внучке и тихо, со жгучей боязнью прошептал:
— A-а… Пэтэму… не видел?
— Пэтэму? — повторил Рауль, оглядываясь на Этэю, чтобы узнать, что с девочкой.
Бали наморщился, будто ожидая удара по лицу.
— Она, дедушка, спит, — отозвалась из-за очага Этэя.
— Эко, ма-аленькая!..
У Бали смокли скулы. Размякло окаменелое сердце. В нем завозились беспокойно и радость, и горе. Запах пригоревшей лепешки почему-то отзывал запахом сараны. Токали и ожогом болели ознобленные места. Ступни раздулись, наливались кое-где водянистые пузыри.
— Этэя, где мне лечь? Я бы тоже маленько уснул.
Этэя отдала Бали полношерстное одеяло. Рауль ушел за спрятанным в лесу глухарем. В чуме наступила тишина.
