В приюте все знали, что мужик Рейст мирный, если его не задевать. Но вот если задеть, то мало не покажется.
Так что дежурный тоже плюнул и ругнулся про себя, а потом кивнул в сторону склада:
— Кровать попрешь сам. Можешь ставить хоть рядом со своей, главное, чтобы остальным проход не загораживала. И не скрипеть по ночам!
Дайрина, ехидно хмыкнув, взяла с дежурного расписку о том, что Ойли перешел под временную опеку приюта, до появления кого-то из членов семьи. Теперь главное, чтобы госпожа Кайврайдос узнала о случившемся как можно позже. Препятствовать ей в изъятии внука из приюта никто не сможет. Так что гораздо проще не ставить ее в известность о случившемся. Будет фора в несколько дней. За это время надо закончить расследование и найти мать мальчишки. Хотя, по косвенным уликам, найдется скорее тело, чем живая женщина.
— А скрипеть по ночам совсем нельзя? — Ойли шагал по коридору, прижимая к груди рюкзачок со своими пожитками и аккуратно сложенное постельное белье. — Я иногда кручусь долго и заснуть не могу.
Рейст, держащий двумя руками перекинутую за спину кровать, только ругнулся, наконец-то вслух. Хотя и негромко.
До лифта они тащили кровать вместе, в лифте пришлось ее поставить боком, затем опять по коридору — вместе, а вот теперь, аккуратно огибая последние выступы и повороты до спальни Рейста, мужчина тащил кровать в одиночестве. Иначе пройти было бы сложно.
— Открывай, — процедил он, кивнув на дверь.
Ойли открыл и застыл, с тихим ужасом глядя на двенадцать двухъярусных коек, выставленных вдоль стен.
— А я где буду? — испуганно уточнил он.
Рейст поставил кровать у окна, рядом с одной из двенадцати.
— Я сплю тут, — он кивнул на нижний ярус. — Ты будешь спать здесь, — мужчина с усилием пропихнул принесенную кровать в щель между стеной и собственным спальным местом. Стели, давай, простынь и падай. Спать очень хочется.
— А умыться? Зубы почистить? — запаниковал Ойли.
Рейст процедил очередное: «Тля!» и затем спокойно произнес:
— Стели. Потом отведу тебя в душевую. Чистюля, чтоб тебя…
Уснуть после того, как Ойли привел себя в порядок перед сном, все равно не получилось. Живот у мальчишки принялся выводить такие рулады, что Рейсту пришлось срочно вытаскивать заначку с едой.
Парнишка старался есть аккуратно, но было видно, что проголодался он сильно. А Рейст, очередной раз широко зевнув, вновь про себя выдал забористую матерную фразу. Спать хотелось примерно так же сильно, как этому спасенышу — есть. Но оставить пацана сидеть в одиночестве на полу коридора и уничтожать содержимое мешка с запасами не позволяла даже не жадность и, что характерно, не совесть. А здравая прагматичная логика.
