Да, это эгоистично.
Да, я подвергаю Брэнта опасности.
Да, возможно, при этом я спасаю свои отношения.
Да, я иду на самую большую авантюру в своей жизни.
Я люблю их обоих слишком сильно, чтобы поступить иначе.
Я держу два бокала вина в левой руке и шагаю через открытые стеклянные створки, в темноте слышится шум океанских волн и ветра. Занимаю место на диване под открытым небом рядом с Брэнтом и подгибаю под себя босую ногу. Передаю ему бокал, и пытаюсь понять, с чего начать.
К тому времени, когда я заговорила, он практически допил вино.
— Я уже давно хочу тебе кое-что сказать, но не решалась.
Ставлю свой бокал на стол перед нами и поворачиваюсь к нему. Мне не нужно привлекать внимание к разговору, он полностью сосредоточен, впрочем, как и всегда. Он следует моему примеру, ставит свое вино, переводит взгляд на меня, стиснутая челюсть выдает его напряжение. Я с удивлением смотрю на его напряженные желваки — Брэнт никогда не бывает таким. Я сглатываю, пытаясь подобрать слова, нервно сжимая руки, когда пытаюсь собрать с мыслями.
— О другом мужчине?
Его голос смертельно спокоен. Спокойствие, которого я никогда от него не слышала, но ожидала от разгневанной версии Брэнта. Расчетливой. Контролируемой. Злой.
Я моргаю.
— Что?
— О другом мужчине, с которым ты встречаешься.
Он произносит эти слова непринужденно, но я вижу напряженность на его лице, жесткую линию рта.
— О чем ты говоришь?
Конечно, он знает. Этот человек гениален. Может заметить мельчайшие изменения на сотне страниц кода. Я не особо скрывалась. Подумала, что отсутствующий человек не может поймать того, кто — в его сознании — не существует.
— Мы оба разумные взрослые люди, Лайана. Не прикидывайся идиоткой.
Его голос тверже, чем когда-либо, и в то же время тихий. Он не кричит. Я сглатываю.
— Ладно. Да, отчасти это из-за него. Просто… потерпите минутку. Я все объясню.
— Я ждал, когда ты мне расскажешь. Ждал, когда объяснишь, чего, черт возьми, я тебе не даю.
Я слышу боль в его голосе. Едва заметную. Легко не заметить, но в структуре голоса Брэнта я слышу ее так отчетливо, словно он кричит.
— Это не то, что ты думаешь. Я…
— Сколько это продолжается? Пять месяцев? Дольше? Я и раньше подозревал, но не знал наверняка, пока мы не стали жить вместе.
Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, пристально глядя на меня. Анализирует. В поисках истины среди нагромождения лжи.
— Два года.
Это больно. Я вижу, как он вздрагивает. Комок в горле, влага, подступающая к уголкам его глаз. Он опускает голову на руки.
