— Вы решили, что Шива — это я.
Догадка была очевидной. Я сам расписал им, каким жестоким и непредсказуемым может быть Разрушитель.
— Разумеется, мы так решили, — мы подошли к перрону. Поезд был на месте — ждал нашего возвращения. — И мы готовились вас убить. Снайпер всё время следил за вами из окна небоскрёба напротив. Серебро пополам со свинцом, безотказный вариант, — двери открылись, и она привычным движением шагнула в вагон. — Граф Бестужев не придумал ничего нового, — Салтыкова позволила себе усмехнуться. — Все знают, что металлы экранируют Эфир. В известной степени. Оставалось провести несколько экспериментов, чтобы выявить идеальную формулу…
И вдруг она отключилась.
Глаза сделались пустыми, как у куклы. Кожа на лице обвисла. Губы непроизвольно подёргивались, шея под подбородком сморщилась, как у древней черепахи.
Но не успел я по-настоящему испугаться и подхватить бесчувственное тело, как Салтыкова вернулась.
Звонок. Это был всего лишь телефонный звонок по закрытой линии.
— Оказывается, даже моего влияния не хватает, чтобы удержать вас на поводке, — сказала она тем спокойным голосом, за которым скрывалась неподдельная ярость. — Выходите, Курои. Вас ждут.
Секунду я смотрел на Салтыкову с недоумением. Она хочет, чтобы я остался на перроне? Но причём здесь поводок?
— Выходите, — повторила она с нажимом. Двери вагона распахнулись, внутрь проник запах влажного бетона и сырости.
Я послушался и сделал шаг назад.
Поезд тут же рванул с места, словно боялся, что Салтыкова передумает.
На перроне стоял автомобиль. Вероятно, он подъехал только что — в воздухе всё ещё висел запах выхлопных газов.
Какое-нибудь ответвление в туннеле, которое я не заметил, — предположил я гадая, откуда он взялся.
Корпус автомобиля был тусклым, матовым, он не ловил бликов потолочных светильников. Огромный внедорожник, с широкими колёсами, с пуленепробиваемым, судя по характерному цвету, лобовым стеклом, с трубой шноркеля, выходящей далеко за крышу.
Тупоносый, скалящийся решеткой радиатора, он походил на затаившегося хищника.
"НИВА" — гласила надпись на узкой табличке, привинченной к кузову.
Сделав шаг к этому ожившему монстру, я испытал робость. Кто скрывается там, внутри?.. Вряд ли кто-то знакомый: судя по холодной ярости, с которой Салтыкова приняла новое распоряжение, её планы рушились самым катастрофическим образом.
Открыв переднюю дверь, тяжелую, словно её взяли из банковского хранилища, я скользнул на сиденье.
