– Вы любите свою жену?
Открыв рот, он смотрел на меня сквозь стекла своих очков, так словно был не близорук, а глух. Прозвучала затяжная пауза, за время которой я мучительно решал какую из двух мыслей мне ему открыть: что она любит не его, а переодетого в женское платье мужчину или что я отчаянно люблю её.
– Вы решили, что моя жена стриптизерша в ночном клубе? – заполнил тишину голос Витторио.
– Нет! – крикнул я, – Никогда!
Ппо окончанию ужина, я и, правда, перестал в это верить, – К тому же я все знаю. Кто она… и кого любит… И… я понимаю вашу ситуацию. Я знаю, кто навещает вашу жену… в смысле… ну, вы меня поняли. Она мне всё рассказала.
Вдруг, черты его лица разгладились… он стал мягче, что ли… Как почувствовал, что сочувствую ему. Витторио разговорился со мной с точно таким же искренним выражением на лице, какое было у Аделины в ту предрождественскую ночь.
– Я не верил в брак до того как встретился с моей женой. Да и сейчас я верю только в нашу семью. Такого чувства не было ни у одного мужчины, ни к одной женщине. Никогда и нигде.
Я не стал ему перечить. Но вспомнил, как говорит моя бабушка: «Прекрасное волшебство происходит, когда на левой мужской руке красуется обручальное кольцо». Она, видимо, знала что говорила, т. к. рук таких перевидала, как минимум, четыре: после развода с дедом, она успела побывать замужем ещё три раза.
– И сейчас сделаю всё, что только возможное, чтобы её не потерять, – закончил Витторио.
Было очевидно, он жалел о том, что не стал отрицать странную влюбленность Аделины. Пусть я пьяный в стельку, пусть завтра не отличу правды сегодняшнего дня от того, что мне могло привидеться, но Витторио сейчас приходиться чувствовать себя при постороннем человеке, как использованная губка… Это сравнение мне пришло само собой, передо мной высилась гора немытой посуды, на которой лежала намыленная губка.
– Почему вы не хотите ничего предпринять? – спросил я, слегка пошатываясь, – Вы, наверное, не всё поймете и многое осудите в современном образе жизни молодежи, ведь так?
Он сомкнул руки, глядя на дальний угол ковра на полу.
– Я считаю, что никто не должен влезать в личную жизнь других людей.
– А если муж жену избивает?
– Насилие должно быть прекращено, а насильник наказан. А проблемы домашнего насилия в мире уделяется крайне мало внимания. Я не терплю насилия, и всего того, что причиняет вред здоровью. Даже весь этот бокс, – он махнул рукой, и мой уставший взгляд машинально последовал за ней: я увидел кубки на полках и постеры на стенах, – Думаете, мне это нравиться? Когда кто-то бьет мою жену, а я не могу помочь ей, потому что это ее любимая работа? Хорошо, что она теперь только тренер. Мне было очень не просто поддерживать её после боя, когда я сам чуть не терял сознания, чувствуя всю эту боль.
