Филипп и Гленн некоторое время, вооружившись лупами, внимательно изучали полотно.
– Это определенно Рафаэль!
Резюмировал Филипп.
– Несомненно!
Вторил ему Гленн.
Они еще минут пятнадцать пообсуждали некоторые детали картины, свойственные кисти Рафаэля, после чего Сонечка проводила дорогих гостей.
– Нет, чувствую здесь что-то не так.
Высказала мысли вслух и пошла спать.
На следующий день, с самого утра, Сонечка набрала старого знакомого Кацера и попросила бросить все дела, и ехать к ней с чемоданчиком.
Кацер, старый волшебник Кацер. Когда-то он был молодым. Когда-то он был самым известным медвежатником на территории одной шестой части суши. Не было устройства, с которым он не смог бы разобраться и отключить, вскрыть, обезвредить. Вообще-то его звали Арнольд Кацер. Но имя Арнольд не вязалось с его тщедушной внешностью, и поэтому все предпочитали называть его просто Кацер.
В какой-то момент он стал слишком известным и перебрался на землю обетованную. Через некоторое время он всплыл в США и там особо ничем не занимался, пока не встретился с Сонечкой.
Сонечка мгновенно оценила таланты Кацера и предложила ему сменить поле деятельности. А именно, учитывая его общение на «ты» с разными техническими новшествами, переквалифицироваться в эксперта по определению подлинности всяких предметов искусства. Кацер согласился мгновенно. Быстрее он только оценил ум Сонечки и хватку.
Год ушел на обучение новой профессии. Несколько лет он поработал на рынке предметов искусств, нарабатывая репутацию. А потом Сонечка, используя личное знакомство с Филиппом де Монтебелло, директором музея Метрополитен, рекомендовала Кацера в вышеупомянутый музей. Таким образом, Кацер оказался в хранилище одного из самых именитых музеев мира на должности штатного эксперта по определению подлинности предметов искусства. Новая жизнь обещала новые вызовы и новые приключения.
Кацер приехал через 50 минут. Это было настолько быстро, что почти мгновенно. Сонечка провела его в кабинет, показала картину и вышла, чтобы не мешать. Кацер разглядывал, обнюхивал и чуть ли не облизывал картину. Он использовал больше десятка специальных приборов и наконец, через три часа исследований, вышел к Сонечки.
– По всем признакам подлинный Рафаэль. Несомненно. Но что-то меня настораживает. Я сделал микроскопический поперечный срез, в понедельник с самого раннего утра заеду к друзьям и посмотрю, как это выглядит на спектрографе. Это последняя проверка. Больше ничего я сделать не могу.
