Инир умер от потери крови. На улице в городе Кэлане. Что он там забыл? Кэлан достаточно далеко от Домнешта. И Инир никогда не выезжал за пределы родного города. Роуинна отдала бы многое, чтоб узнать, что случилось в ту роковую ночь.
Все случилось двадцать пятого марта. В Домнеште тогда еще стоял снег. И весна еще не заявила свои права на город.
Рина сидела на последней паре. Зазвонил телефон, и мисс Ставински злобно посмотрела на нее. Заслуженный учитель, она не любила, когда с нею не считались.
– Сейчас же выключи телефон! – зашипела она, как змея.
Рина быстро глянула на экран. МАМА! Мама бы никогда не позвонила среди урока. Что-то случилось, Роуинна была уверена в этом. Девушка левой рукой смела книги в тетрадь, и поднялась из-за стола.
– Куда это ты собралась, милочка? – быстро надвигалась на Рину мисс Ставински. – Отдай мне телефон, и садись на место.
Учительница протянула руку. Телефон перестал издавать мелодию, послышался протяжный писк, и включился автоответчик.
«Рина, это инспектор полиция города Кэлана, мне очень жаль, но вы должны приехать сюда немедля. Наши люди встретят Вас на вокзале. Перезвоните нам, пожалуйста!»
Рина взглянула на учительницу и выбежала из класса. Соскакивая через ступеньку и одновременно набирая номер мобильника матери, Рина чувствовала, как холодеет сердце внутри. «Только не мама, пожалуйста, Боженька, пожалуйста!»
Пальцы уже онемели от постоянного нажатия кнопок. Сунув его в карман джинсов, девушка вдруг услышала звонок.
– Роуинна! – голос матери был сух. Она что-то бормотала, и Роуинна никак не могла ее расслышать.
– Мама, что? Говори громче! Мне плохо слышно!
И вдруг в трубке раздался нечеловеческий вопль. Вой, вперемешку с рыданиями. Стоны, от которых кровь стыла в жилах, и мурашки бежали до самых пят. Рина вздрогнула всем телом. Это ИНИР! С ним случилась беда! Не с мамой, с братом.
На улице пошел дождь. Капли дождя и слезы слились в одно целое. Девушка все еще никак не могла поверить, в то, что ее брат, мягкий по натуре, хороший парень, мертв. А в том, что он умер, она не сомневалась. Мама всегда ей казалась стойким оловянным солдатиком. Мама бы никогда так не плакала, если бы Инир был жив.
Девушка бежала, и вдруг споткнулась, оступилась, и упала прямо в лужу. Разводы грязи на лице, холодный дождь, слезы, которые все никак не хотели останавливаться и как будто соперничали с дождем. Все это было уже неважно. Инир мертв. Обессиленная от такого страшного удара, она совсем забыла, что ей нужно куда-то ехать, она легла на бок, поджала коленки, и закрыла глаза. На ее лице блуждала улыбка, как будто она не на улице валяется, а в теплой уютной кроватке. Она уже ничего не могла изменить. Без Инира она – никто. Так стоит ли заботиться о том, что ее одежда промокла, а она сама похожа на маленькую бродяжку? Еще немного, и она провалилась в сон.
