Кирилл хотел спросить, как Ольга, но вместо слов из него вырвался сиплый выдох. Он прокашлялся и, прилагая, как ему показалось, неимоверное усилие, поднялся на ноги. Покачиваясь и щурясь, Кирилл подошёл к ней и опустился на колени прямо напротив седовласого шамана.
– Она умирает, – сказал старик.
«Бред сумасшедшего», – подумал Кирилл, хватая Ольгу за руку и прикладывая ухо к её груди.
Сердце билось совсем тихо и редко. Но ведь билось.
– Оль, – позвал её Кирилл. – Ты слышишь? Пожалуйста, ответь.
Он ощутил, что в руке, за которую сейчас её держал, начало что-то появляться.
Сначала её ладонь стала горячей, затем пальцы напряглись и выпрямились. Тело Ольги выгнулось дугой, и в этот момент в её ладони засиял тот самый «вросший» полупрозрачный объект с переливающимся символом внутри. Жёлто-красные мерцания от него отражались на лице ошарашенного Кирилла.
– Она уходит в мир, где души предков ждут всех нас.
– Заткнись! – выпалил Кирилл.
– Осмотрись, – спокойно произнёс старик.
Кирилл поднял голову и увидел, что белизна, окружающая их, начала исчезать, съедаться бледно-голубым свечением, оставляющим позади себя лишь непроглядную черноту.
В считанные секунды их окутал мрак, но рядом с Ольгой вдруг появился фонарь. Повис на невидимом крюке. Подрагивал едва заметно, будто повинуясь таинственным, неощутимым порывам ветра. Свет его был так тускл, что едва можно было рассмотреть кончики пальцев на вытянутой руке.
Старик кивнул, поднялся с пола, понимающе посмотрел на Кирилла.
– Так будет лучше для всех, – сказал он.
– О чём это ты?
– Останемся здесь и сгинем вместе с этим даром, что, по сути, хуже, чем проклятье.
– Как это понимать?
– Мир может кануть во тьму, – старик окинул взглядом черноту, что окружала их. – Сила этого предмета непомерно велика, и поэтому он опасен. Всё, что мне известно – это лишь обрывки сказаний, но по большей части в них говорится о предостережениях будущим поколениям.
Фонарь начал предательски моргать и раскачиваться из стороны в сторону, издавая при этом громкий противный скрежет. Подняв руки к непроглядной тьме, старик начал кричать заунывные фразы на незнакомом Кириллу языке.
– Так не пойдёт, – процедил Кирилл. – Это чушь! Бред! Вы что, все с ума посходили? Оль! Очнись.
Он взял с её ладони прозрачный слепок неровной овальной формы – тот легко позволил Кириллу сделать это.
Кирилл внимательно посмотрел на символ, заглянул внутрь. Он заметил… или ему показалось, что красные линии стали немного иными: чуть меньшего размера и более знакомыми, родными.
