Гневную тираду полковника пытался прервать Пашков, но ему это никак не удавалось. А вот тихий стон в углу разом заставил мужчин замолчать и обернуться.
Девушка медленно мотала головой из стороны в сторону, не поднимая лица.
– Пить… – еле слышно пробормотала она.
Макавеев взял стакан из шкафчика и набрал воды прямо из-под крана. Поднес пленнице, но потом спохватился, что руки ее все еще связаны. Аккуратно приподнял подбородок и прижал к губам стакан. Кайра сделала несколько глотков. Она медленно открыла глаза и уставилась на мужчину пустым, невидящим взглядом.
– Вы пришли в себя? Помните, кто я?
– Да. Вы – полковник земной армии.
– Земной армии? – Макавеев удивленно всматривался в ее лицо. Девушка, очевидно, бредила, ее взгляд был пустым и стеклянным. Огромные зрачки отражали свет лампы и это было жутко. Впервые полковник заметил, какое у нее идеальное лицо, даже слишком. Большие серые глаза, длинные ресницы. Идеальной формы нос и розовые губы. Кожа была неестественно бледной. Даже с такого близкого расстояния казалось, что на ней нет изъянов. Ни единой точки, складочки, расширенной поры. “Как у кукол” – подумал Макавеев.
Пашков подошел и грубо потряс пленницу за плечо.
– Эй, дамочка. Раз уж вы проснулись, позвольте-ка нам потолковать с вами кое о чем.
Макавеев убрал его руку с плеча женщины.
– Ты не видишь, она невменяема? Давай, развяжи ей руки и посадим на стул.
Надо привести ее в чувство.
– Подожди, Саша! Ты не понимаешь! Ты задал вопрос, на который она дала четкий ответ. Очень четкий, хоть и странный, – он потер ладони, как богомол перед прыжком. – Сыворотка работает!
Макавеев впервые посмотрел на этого человека, как на незнакомца. Они работали вместе уже почти два десятка лет. Точнее, пересекались по работе. Пашкова вызывали тогда, когда у солдат были тяжелые времена, когда нужно было поднять боевой дух или помочь ребятам справиться с тяжелой задачей. Когда людей отправляли на смерть – тоже вызывали его. Чтобы быть убедительным, нужно иметь твердый характер и верить в свое дело. Макавеев уважал всех, кто верит в свою Родину и в правду. Но теперь перед ним был возбужденный фанатик, суетливый ученый, готовый смести любого на пути к своему открытию. Только что он чуть не убил человека и даже глазом не моргнул. Это неприятно поразило военного.
– Хорошо, давай. Задавай вопросы. Только не тряси ее. Видишь же, девчонка в полуобмороке еще.
Он взял стул и поставил его перед Пашковым. Сам сел у стола.
