– Как приятно, – ласково протянула певица. Позади которой стоял здоровенный лоб в черном костюме. Личный телохранитель. – А я хочу в свою очередь сказать вам, что мне составило огромное удовольствие работать для вас.
– Можно с вами сфотографироваться? – живо подскочила к ней Китти и, получив кивок согласия, щелкнулась с ней вдвоем на телефон.
Кажется, ярая поклонница хотела еще что-то сказать звезде, но та полностью исключила ее из своего внимания и, покачивая полупрозрачным розовым платьем, шагнула ко мне.
– Привет, Эд, – нежно пропела она своим обескураживающим голосом, глядя на меня искрящимися, буравящими глазами.
Да, ради этого момента я и пришел сегодня сюда. Ради ее теплого голоса. Ради ее сверкающих голубых глаз. Ради ее краснющих и сладчайших губ. С которых только что сорвалось мое имя.
– Привет, Вишенка, – тихо отозвался я.
Легкая улыбка смущения скользнула по ее белому личику, но быстро была подавлена ее внутренним сопротивлением.
– Есть минутка?
Она спрашивает, есть ли у меня минутка для нее! А девять месяцев военных баталий по выносу мозга – в перерывах между ежедневными постельными битвами – ей, значит, было недостаточно. И теперь – через полгода мирной тишины – она просит еще минутку. Наверное, чтобы мы могли напоследок дать друг другу пощечины и плюнуть в лицо…
Нет! Это та самая минутка, ради которой меня и привела сюда скребущая ностальгия по Вишенке.
– Есть.
Я протянул ладонь в сторону Марка, и он тут же вложил в нее ключи от кабинета.
– Пойдем.
Мы втроем – я, Виола и ее охранник – перешли на второй этаж.
Я проник в кабинет. За мной прошел этот огромный хрен в костюме, быстро осмотрел интерьер и вышел, пропустив свою клиентку, однако дверь не закрыл и остался блуждать в коридоре.
– Как твои дела? – промурлыкала Виола.
Уверен, на самом деле это означало «Я соскучилась».
– Хорошо. Как твои?
На самом деле это означало «Я тоже соскучился».
– Ты, случайно, не был на моем концерте, неделю назад, в «Моцарт Холле»?
Это переводится как «Я весь концерт, до самого конца, ждала, что ты покажешься, принесешь подарить или, хрен с ним, хотя бы пришлешь цветы. Но ты, гад, не пришел. Ненавижу».
– А у тебя был концерт? Не знал.
Это переводится как «У меня есть дела поинтереснее, чем скулить под твоей дверью, как брошенная собака. Тем более что это я от тебя ушел, не путай».
– Не думала, что встречу тебя здесь, – сказала она.
А вот это, несомненно, означало, что она согласилась выступать в «Сан-Марко» только потому, что знала, что я его совладелец, что со всех сторон оправдывало и почти гарантировало мое присутствие здесь.
