Я снова наполнил бокалы, взял их и тоже встал. И после щелчка зажигалки услышал ее охрипший голос:
– Я на них обоих обижена. С тех пор как мне исполнилось пятнадцать, мама… а папа уже ушел тогда к другой, молодой… мама стала вести себя, будто я ей не дочь… а подруга, будто я соседка по квартире.
Я стал рядом и поставил бокалы на подоконник. Голубые глаза Мальвины сверкали накатившей пеленой слез. В этот момент ее лицо, с этими в тон глазам яркими тенями и накрашенными губами, выглядело еще красивее, чем когда она натягивала на себя натренированную светскую улыбку.
– Она стала жить своей жизнью, думать о себе и тратить только на себя, правда, продолжала меня кормить. А одежду, косметику и всё такое, говорила, пусть тебе твой папаша покупает… А мне ведь мама нужна была, а не подруга. Мама! Мне, может, хотелось иногда калачиком свернуться у нее на коленках и жаловаться на что-нибудь.
Мальвина курила, поддерживая правую руку за локоть левой и нервно подергивая коленом – будто пыталась опередить дрожь.
Я поднес пепельницу. И мы продолжили разглядывать ночные блики города.
– Девчонки красились уже все, а я долго… – она затянулась. – А потом… стала краситься вот так.
Она ехидно оскалилась. Пряча за этой ядовитой улыбкой вновь закровоточившие старые раны. Закровоточившие от наглого ковыряния в них моих скучающих пальцев.
– Тебе ведь я нравлюсь такая?
Она продолжала демонстрировать гримасу, подавляющую боль и выпячивающую наружу весь контролируемый сейчас потенциал ее сексуальности.
А я видел перед собой маленькую обиженную девочку. В теле созревшей красивой пьяненькой телки. Чрезмерно окрашенной в голубой цвет.
– Давай обнимемся, – шепнул я.
Забрал у нее сигарету, затушил в пепельнице, аккуратно снял с нее шляпу и раскинул свои руки. Мальвина, как показалось, с непониманием и недоверием, но всё же с легкостью нырнула в мои объятия. И я сжал ее тепло и крепко. Ее лицо утонуло в моем плече.
– Даже если тебя отмыть от всего этого добела и постричь наголо, ты всё равно будешь красавица.
Я мягко поцеловал ее в синюю макушку.
В это же мгновение ее руки сдавили меня сильнее.
Мы стояли так минуты полторы – две. Я слышал местами взрывающийся шум ее дыхания. Поглаживал нежно по голове, словно жалел и успокаивал. Может быть, так и было.
– Ты чудесная девочка из сказки.
Я разжал руки, чтобы разъединиться, но она тут же обхватила меня еще крепче. И громче втянула воздух.
Ну ладно, давай еще чуток постоим, повздыхаем.
