– Для нашей общей пользы, – присовокупил он.
Старший Киреев потянулся к телефону, и Алексей почти утвердительно произнес:
– В такси опять? То же самое?
– Естественно.
– А на вопрос про дядю Колю… про Полухина, то есть, ответите?
Братья-предприниматели напряглись, как напрягались при любом упоминании этой фамилии.
– Задавайте, – буркнул Дмитрий Николаевич.
– Полухин ведь не сам по себе этим делом занимался, господин Жаров тоже был в курсе?
– Я, в общем-то, предполагал, что вы рано или поздно об этом спросите, – заметил Георгий Никитич.
– Так при чем тут наш олигарх и меценат?
– У Владислава есть кое-какие общие интересы с полпредом, – сказал младший брат. – Конечно, он этого никогда нигде не афишировал. Мы начали расследование сами, но быстро поняли, что без профессионала не обойтись. Обратились за помощью к Михаилу, тот – к своему шефу. Ну, а полпред попросил Жарова об услуге. Так появился дядя Коля, как вы его называете.
– Он на всех компромат ищет, лишь бы Жаров был доволен?
– Уже лишний вопрос, – отрезал старший брат.
– Я отвечу, но он точно будет последним. Ладно? – вмешался Георгий Никитич.
Алексей согласился.
– За этот год мы поближе познакомились. Коля с Мишей… с покойным Михаилом Евгеньевичем друг на друга были очень похожи. Азартом, жаждой жизни, авантюризмом даже, – бывший вице-губернатор запнулся, подбирая нужные слова.
– Адреналина хотели?
– Вряд ли. Скорее, правды какой-то… или справедливости. Я понимаю, удивительно звучит, ведь Николай – человек из спецслужб, там хорошо мозги промывали. Но факты – вещь упрямая. Мне кажется, война его изменила. Он как-то сам обмолвился, что вернулся из Анголы23 другим человеком. Может, поэтому и с системой не ужился. Ответил вам?
– Думаю, да.
Операция стартовала в понедельник вечером, когда оппозиционер Слёзкин получил посылку с компроматом. Алексей догадывался, что кроме посылки неистовому депутату вручили кое-что еще. Он, как и условились накануне на конспиративной квартире, до ночи перепечатывал статью. Потом взял старую версию, порвал каждый лист на кусочки, а их дополнительно измельчил ножницами. Жечь, подобно Штирлицу, не стал, просто высыпал в мусорное ведро.
Утро вторника началось с печального события. На рассвете небо в очередной раз затянуло тучами, ощутимо похолодало. Дождь то начинал капать, то переставал. Во дворе дома, где жил Михаил Евгеньевич, было не протолкнуться. Проститься с ним пришло человек двести или еще больше. Алексей увидел знакомые лица депутатов из демократических фракций, сотрудников полпредства, журналистов. Явились и совершенно неизвестные ему люди – очевидно, товарищи или бывшие однокурсники.
