– Пожалуй, ты прав. Нечего вилять. Спасибо, что помог.
– Чем? Издеваешься?
– Даже не думал.
– Обращайся, если что, – улыбнулся Максим. – А я как-нибудь сам со своей аспирантурой разберусь.
Шестнадцатиэтажный дом в новом микрорайоне стоял чуть на отшибе от своих панельных собратьев. Его балконы были через один выкрашены то белой, то ярко-зеленой краской, и Алексею вспомнились пометки в газете, сделанные Милой. Во дворе, вероятно, по случаю тихого часа не было никого, кроме пенсионера с детской коляской. Из коляски с поднятым верхом не долетало ни звука. Дедушка, занявший позицию на лавочке возле песочницы, клевал носом.
Помня наставление Зимина, Алексей по пути от остановки старался лишний раз не оборачиваться. Тем не менее, отыскивая дорогу, он пару раз окинул беглым взором местность вокруг себя, но не приметил ничего подозрительного. Ни сантехников, ни парней в кепках. Дойдя до нужного подъезда, добросовестно изучил всё, что висело на доске объявлений. В подъезде, когда он уже вызвал лифт, его нагнала женщина средних лет с хозяйственной сумкой.
– Вам на какой? – буднично спросила она, когда лифт прибыл.
«Не садитесь в лифт ни с одной живой душой. Если вдруг увидите кого-нибудь на лестничной площадке или на лестнице рядом с нами, проходите мимо, не задерживайтесь и не звоните в квартиру. Вызывайте лифт с любого другого этажа, спускайтесь и уходите. Перезвоните с безопасного телефона, когда будете далеко от дома. Я назову новое время и место встречи». Так инструктировал его Дмитрий Никитич, когда Алексей говорил с ним по телефону. Тогда эти слова предпринимателя-конспиратора показались перестраховкой. Сейчас, в неправдоподобной тишине практически пустого двора и подъезда, на него вдруг накатило ощущение опасности.
– Простите, я забыл кое-что. Вы езжайте, – ответил он как можно спокойнее.
Женщина равнодушно кивнула, зашла в кабину и, не повернув голову, нажала самую верхнюю кнопку. Чуть погодя лифт вернулся без пассажиров. До девятого этажа он тащился, как показалось Алексею, целую вечность. На просторной площадке с четырьмя одинаковыми дверями от застройщика было тоже очень тихо и пусто. С лестницы не доносилось ни звука. От этого журналисту сделалось особенно тревожно, даже ладони вспотели, а сердце забилось часто-часто.
Он тихонько, зачем-то ступая на самые носки, как заправский артист балета, приблизился к двери под номером тридцать три и сделал три коротких звонка. На всех шестнадцати этажах по-прежнему царила тишина, даже лифт больше никто не вызывал. Дверь открылась быстро, без лязга и скрипа. Дмитрий Никитич сделал приглашающий жест, и Алексей нырнул внутрь.
