– Как с иными животными уживаетесь?
– Люди здесь животных не утруждают. Ну, бывает, что лишь пчёл. Ты уже знаешь про наше бортничество. Люди животных не утруждают, но правят ими. Правят, но незаметно для них. Без насилия. Дружески. И лесом – тоже. Природа ведь, – людской дом. И, как за любым домом, люди ухаживают за ним. Может быть, это вообще, звериный сад. А люди – садовники. Здесь каждое дерево ухожено, каждый ручеёк обустроен, каждый камень на месте. Тоже, ведь, видел. Но, что касается убежища животных, то всякое из них – неприкосновенно. И бытование их между собой – тоже. Животные здесь домашние в том смысле, что живут в общем нашем доме. Приходят иногда в гости. Кроме хищников да комаров. Те обходят нас далеко.
– Заметил, заметил. И ещё понял, что вы не используете животных в извозе. Сами ходите.
– О! Смекалистый ты. И это я тоже сразу понял.
К тому времени и женщины вышли из землянки в полном снаряжении. На них сидела надёжная обувка, а с плеч и бёдер свисали многообразные котомки, лукошки, кузовки, севалки, зобни, мостинки, набирухи и прочие сетева да веки.
– Туески с обечайками не забудьте, – сказала жена и, прищурив один глаз, оценивала пришельца из ГУЖиДе на предмет способностей ходока.
«Хорошо, что я и дома передвигался пешочком да пешочком, не привыкать к ходячей жизни, – как бы ответил он ей мысленно. – Но не познакомили нас именами. С неизвестной Вамварькой будто бы знаком. А эти обе, кому кто»?
– Домахата, – обратился муж к жене, – ты погоди. Дай сообразить о главном. Чай не на часок отлучаемся, – он поглядел на небо, – ты с Медозой пошушукайся, да побакульничай малость.
– Соображай, – согласилась Домахата и обняла соседку за плечи, – мы подождём.
И они отошли в сторонку.
– Ладно, Любомир, надеваем котули. Ага, действительно, мусьмовники не позабыть.
Никола-Нидвора сбегал в землянку и вернулся оттуда с плетёными вещицами.
– Держи. Он у меня запасной. Броня, понимаешь, для самого болезненного места, пусть и срамного, для того, чтобы мусьво своё защитить. Привяжи покрепче, чтоб не потерять. Хе-хе. Домохата их обечайками называет, смешилка у неё такая, – проговорил Никола-Нидвора, почти скороговоркой.
– Привязал? Молодец. Сообразил. А то, что главное, оно всегда с нами, его не забудешь, – намеренно молвил он протяжно и покачивал в воздухе указательным пальцем.
– Слышь, пока ты вчера вечером гулял, тут лосиха приходила. Я забыла тебе сказать, – крикнула Домахата, обращаясь к Николе-Нидворе.
