Издалека, используя прозрачный утренний воздух, доносилась бодренькая песенка на голосов шесть-семь, с перекличкой вроде эха.
– О. Слышишь?
– Ты правду говоришь?
– Ты разве не слышишь собственными ушами? Все семеро. А? И раздельные у них все семь голосов. Умельцы.
– Я Прошловодных имею в виду.
– Угу. Всей гурьбой.
– А говорила, что с Прошловодными пойдёт. Обманула, значит. Успокоила так нас. Одна пошла. Ох, и смелая девчонка.
Ближняя соседка тоже покачала головой и глубоко вздохнула. Потом переметнула внимание на пришельца, также поддавшемуся сокрушённому настроению.
– Из Гужидеи? – полюбопытствовала она.
– Из Гужидеи, – ответил Ятин и вышел из состояния сожаления по поводу поведения Вамварьки, поскольку тоже со свежим любопытством обвёл соседку мужским взором.
Она оказалась женщиной моложавой, стройной, не смазливой, но, скажем, со строгой красотой. Любомир мысленно кивнул головой, будто примечая новую знакомую на предмет дальнейшего с ней ознакомления. Вместе с тем, и мысль о Вамварьке не покидала его. Запало.
– И твой гость из Гужидеи пойдёт с нами на Ближний Юг? – спросила жена у мужа.
– Ты пойдёшь с нами на Ближний Юг? – Никола-Нидвора переключил вопрос на гостя.
– Сейчас?
– Нет, не так уж вборзе. Поедим и тронемся в путь.
– Пойду.
– Тогда ты и гужидеянина снаряди, пока мы подкрепляться будем, – предложила жена.
– Это нехитро.
И мужчины перешли в уголок снаряжаться.
– Главное – обувку наладить и оружие справить, – Никола-Нидвора доставал из гнезда в стене одну за другой полезные в дороге вещи. – О! А вот и плетёнки мои недоношенные. Поддень-ка их под шкуру. – Он подал Ятин у пару накидок то ли из бересты, то ли из сухой травы, то ли из того и другого. – Эту на плечи, эту на пояс. Там верёвочки есть. Повяжи.
Вскоре и остальное снаряжение полностью определилось. В основном – плетёные изделия. Обувь, туески да колуги с обечайками, корзинки да котули. Никола-Нидвора обул себя и гостя в добротные курпины. Из оружия он взял пару длинных тростниковых стволов со стрелами и рогатину. А Любомир добавил себе собственное опоясанье с мешочками. На всякий случай.
– Выйдем, пока лонолюдьи кушают, – сказал Никола-Нидвора, – я научу тебя стрелять.
Ятин даже обрадовался редкому в последнее время предложению и охотно побыл учеником. Лесной человек, глядя на его усердие, морщился, кривил рот, хохотал, но, в конце концов, заслуженно похвалил.
– Ладно, – сказал он, – видно, что не баляба, дуешь крепко и метко, значит, будешь запасным стрелком. А ещё я дам тебе острогу. И беньку новую.
