Предпоследний выход | страница 43




Больше четверти одной осьмушки пребывать в запретном кругу естества не допускалось даже в день открытых дверей. Мало ли чем человек тут успеет навредить по неведению. Надо, чтобы не успел. Сани с людьми бесшумно покатили к высоколёту, и, по прошествии малой доли времени, за окошком снова показались в низочке бело-сине-красные стяги на огромных скорлупах. Под ними укрывается многосложная и удобная человеческая среда обитания Любомира Надеевича.


Глава 17. Бесплатный горячий напиток


Любомир Надеевич, по приходе в родной город на камне возле моря великого, пока не помышлял о последующих делах. Видимо, придётся сидеть дома на всём готовеньком и ждать, когда придёт ближайший день выдачи пособия. Но, припомнив уже свыкшееся с ним иной раз выгодное положение на просторах ГУЖиДе, поначалу двинулся в харчевню попить чего-нибудь. Предстало маленькое, но разнообразие бесплатного обживания свободного времени.

Там он воздел левую ладонь со знаком льготника в мерцающих узорах ладонеглядки и потряс ею у виска.

– Если ты переживаешь из-за отсутствия средств оплаты существования, то успокойся и подожди немного, – послышался мягкий шёпот.

Пока приносили бесплатное горячее питие, а посетитель харчевни стеснительно отвёл взор в потолок, в недрах ладонеглядки происходили таинственные шорохи.

– Взгляни, – звонко послышалось оттуда.

Ладонь ярко светилась, и вместо недавнего круглого ноля, баранки, так сказать, прочитывался знак прибытка.

– Что за отсебятина? – воскликнул Ятин, не находя оценки события. И умолк, подбирая в голове нужные слова.

– Хорошо иметь стоящие связи. Потом отдашь, – была уверенная и самостоятельная речь ладонеглядки.

– Нельзя нам в долг брать ничего. Долг для нас равносилен преступлению, и подлежит осуждению. Власти осудят, и чего доброго, дома заставят сидеть вообще навсегда. – Ятин нашёл, что сказать.

– Не осудят. Не заставят. Не ты взял в долг.

– Странно. Ты сам сказал… сама сказала… само сказало… я слышал твои слова: «потом отдашь».

– Мне отдашь.

– Тебе?

– Угу.

– Каким образом?

– Ещё успеется. Не переживай. Твоё питие остынет.

Человек, обременённый государственным запретом на долговые сделки, хлебнул из неудобной чашки вполне прилично заваренную похлёбку и сжал левую ладонь в кулак.

– Не больно, – приглушённо раздалось оттуда.


Запрыгал колокольчик над входной дверью, и в харчевню вошло бородатое существо, отряхивая на себе гостевое изображение одежды. Существо, не раздумывая, подсело за столик Любомира Надеевича.