Свет на ладони слегка подпрыгивал и подрагивал. Смешно.
– Смейся, смейся, – сказал Ятин и тоже усмехнулся. А потом рассмеялся в полную силу.
Свет на ладони тоже не переставал смешно подпрыгивать и подрагивать. Так у них состоялось по-настоящему совместное переживание душевного настроения. И другие посетители питейного заведения, местные жители, глядя на пришельца, поддались его настроению, но улыбались и смеялись немного посдержаннее.
– Хорошо, – сказал иностранный гость, не думая, к кому обращается.
– Гут, гут, – дружно ответили местные жители за соседними столиками.
По-видимому, голосовое общение здесь поддерживается и поныне. Или тутошние питейные заведения родственны нашим присутствиям, тем, нарочно созданным для голосового общения между чужими людьми? Или в сём царстве-государстве и в помине нет чужих людей, а всяк – свой? Нет, суть в настроении. Когда на человеке является славное расположение духа, оно передаётся ближайшему окружению, а потом возникает и потребность голосового общения в междусобойчике.
«Хорошо ли, плохо ли а, в общем-то, Европа вполне приличное местечко, зря заявлял о скуке, – подумал Ятин на волне радости, – погуляю тут». И вышел во внешнее прямоугольное пространство, подняв на прощанье левую ладонь над головой, и помахав ею.
– Гут, гут, – также на прощанье прошумели возгласы оставшихся завсегдатаев гостеприимного помещения.
Немного поясним о прямоугольных пространствах. Во-первых, они самые правильные. Во вторых, они действительно снежные. Здесь житьё весьма хитроумное. Поскольку европейцы не могут жить, ничего не раскладывая на части и не возводя в степени, так и тут. Они снег разлагают на кислород и водород при помощи света, самим же снегом отражаемого. По-ихнему "фотоанализ". Это первая степень. Затем, водород сжигают, получая тепло. Вторая степень. Тепло, в свою очередь, испаряет воду, которая снова оседает в виде снега. Третья степень. А она, как известно, «куб». Таков тут круговорот снега.
Не оставляя доброго расположения духа, путник наш двинулся по уютной улочке, уставленной прямоугольниками, то и дело поглядывая на левую ладонь, оттягивая её на предельное расстояние вытянутой руки. Свет на ней, то появлялся, то исчезал, подобно маяку, намекая на постоянное присутствие рядом с ним дружеского существа, устойчиво готового к беседе.
Что ж, и Любомир Надеевич тоже не прочь поболтать. Вообще. А пока ему довольно и подвернувшейся возможности того. Он помалкивал, а в голове освобождались области раздумий от озабоченности немедленной женитьбой. «Может быть, разумнее надо бы иное, – думал он, – погулять всласть по разным весям без готовой цели и без преследуемых тебя последствий». Ятин охотно одобрил принятый ход своего поведения и прибавил себе веселья.
