Тем не менее, международная общественность продолжает настаивать на своём. «Негоже, – говорит она, – слабоватое решение, полумера». Дело в том, что и иные дикарии, как говорится, подняли головы. Заявили о себе. Стали привлекательными. «Русское чудо» уже не помогает. Как и всякое чудо, оно не слишком продолжительное. Простой люд иностранной Гужидеи начал требовать налаживать полёты в эти дикарии. В разные. Хочет поглядеть, что там на самом деле происходит, а не довольствоваться речами нечестивых и подкупных распространителей известий. Набирают силу народные волнения. В первую очередь всколыхнулась Евроландия. За ней Австралияпония. Даже население Антаркти-да-Америки начало раскачивать свою, казалось бы, самую устойчивую благость. Лишь Китаю-городу всё было нипочём, оттого, что никто никуда из него не рвался. Даже их иерены сами явились внутрь стены, да подвязались быть ясельными няньками. Сахаравия и без того отсекала головы перебежчикам, как оттуда, так и отсюда, как с севера, так и с юга. Андия, по-прежнему, особый случай.
Глава 42. Учитель
Вамнам заскучал. Пала на него затуга. Взгрустнул, забывая, что дела у него всегда есть, и немалые. И главное занятие набирает силу, – выращивание новых видов растений, пригодных для всяческого обеспечения людей, обитателей своих. Жилище, одежда, еда, передвижение. Домик из корневища дерева мы видели раньше. Вместе с Ятиным. Еды и так много разной развелось. Только умей собирать. Одежда? Ну да. Та, диковинная вещица. Вот как раз намедни он её и вырастил. Вполне удачно. Вырастил на себе. И примерка не нужна. Тёплая. Не промокает. Легко снимается да надевается. И размножается, как положено, семенами.
Всё бы хорошо, но и без достойного ученика он чувствовал себя несколько неуютно. Сиротливо. Отдавать, передавать всё ценное от себя другому – неукротимая жажда. И она только усиливается. Потому и сиротливо. Правда, Ятина он учеником уже не представлял. Скорее, товарищем, а то и вовсе другом. Тем человеком, с кем можно проводить плодотворные беседы. Ведь именно беседа зачастую порождает настоящие открытия для обоих собеседников. И в беседе уже нет учителя и ученика. Собеседники оба говорят на равных. Только при этом условии и порождаются открытия. Собеседники отыскивают путь. Верный путь. Поэтому они друг другу являются проводниками. Научиться быть проводником и научить другого найти в себе проводника, – вот основная задача учителя. С Ятиным это уже произошло. Поэтому он и не ученик, а друг. Только вот ощущение сиротливости от этого ещё более обостряется. Что может оказать услугу в обретении наслаждения и радости, как не отдача другу всего, что есть у тебя ценного?
