Майнстрем инстинктивно вжался в стул, а его нога задёргалась, словно в лихорадке.
– …У этого чая такой… – продолжал, как ни в чём не бывало секретарь. Но договорить он не успел. Майнстрем рывком выхватил чашку из его рук и сделал большой глоток, – …вкус… – выдохнул озадаченно секретарь.
– Благодарю, Жакулюс! Премного благодарен! В самом деле, вкус… – Майнстрем почувствовал прилив тошноты, – отменный…
– Прочь! Вон! ВОООН! – прогрохотало за дверью.
Майнстрем в два глотка допил чай и сунул чашку оторопевшему от неожиданности секретарю.
Тем временем дверь кабинета верховного магистра распахнулась, и оттуда буквально вытек магистр растениеводства Папавер Сомниферум. Его состояние определить было сложно, но оно совершенно точно не подходило под определение твёрдых веществ.
Жакулюс Диподикай мгновенно проскользнул в кабинет. За дубовыми дверями всё стихло.
– Приветствую вас, Папавер… – нерешительно начал магистр Майнстрем.
– А? Это вы мне? – взгляд Папавера явно блуждал в мирах, куда как далёких от осязаемости.
– Я говорю, здравствуйте, господин Сомниферум! – более уверенно повторил магистр изящной словесности, поднимаясь со своего стула.
– А! Это вы, магистр Майнстрем, очень рад! Очень! – Папавер Сомниферум схватил Майнстрема за руку начал трясти её с таким остервенением, что господин Щековских всерьёз усомнился в надёжности крепления последней к туловищу, – Вас ждут, там, магистр.
– Ждут?.. – с наивно нескрываемой надеждой переспросил Майнстрем.
– Проходите, господин Щековских! – Жакулюс выскользнул из кабинета Триангулюра Эксесса так же стремительно, как и юркнул в него.
– Как? Уже?..
– Конечно. Проходите, позалуйста. Вас ждут, – уверенный спокойный тон секретаря не оставлял Майнстрему и тени надежды.
Если бы кто-то много позднее спросил Майнстрема Щековских, как выглядят половицы в приёмной верховного магистра Триангулюра Эссекса, он не только смог бы описать их с фотографической точностью, но при необходимости и зарисовал бы каждую от руки. Первая. Гладкая и стёртая. Вторая. Срезанный сучок с левого края. Третья. Чуть светлее остальных. Четвёртая. Сколота на конце. Пятая. Трещина посередине. Шестая…
– Прошу вас, присаживайтесь, магистр Щековских, – голос верховного магистра звучал на удивление ровно и спокойно.
– Премного благодарен, магистр Триангулюр, но я бы лучше… – мямлил Майнстрем.
– Повторяю, присаживайтесь, магистр, ибо разговор наш будет долгим…
Магистр Щековских, не чувствуя под собой ног, поспешно рухнул на предложенный стул.
