Николо просто улыбается, поворачивается и уходит в сопровождении своих охранников.
Как только они исчезают, я бросаюсь к Кингсли, пока не оказываюсь с ним лицом к лицу.
— Что, черт возьми, все это значит?
Он смотрит на меня сверху вниз, изогнув бровь, изображая великолепного злодея с черной моралью.
— Это твой способ сказать спасибо за спасение, что я могу сделать, чтобы выразить свою благодарность?
— Благодарность, моя задница. Кто тебе сказал, что я в беде? У меня было все просто отлично.
— Очевидно, судя по твоему раннему страдальческому выражению лица, которое напоминало шлюху, симулирующую оргазм.
— Ты один из тех, кто знает, учитывая всех шлюх, которым приходилось симулировать оргазм, потешая твое эго размером с землю.
— Я не трахаюсь со шлюхами; они называются эскорт. И поверь мне, ни одной из них не приходилось имитировать оргазм.
— Я была бы шокирована, если бы это было так, видя твои эгоистичные, нарциссические наклонности.
— Мы будем притворяться, что я не доставил тебе больше оргазмов, чем ты могла сосчитать за ночь, когда мы зачали Гвен?
Жар моего тела невольно поднимается на ступеньку выше, и я говорю сопливым тоном, скрывая свою реакцию.
— Единственное, что я помню о той ночи, это уход. Полагаю, твои способности дарить оргазм настолько забывчивы.
— Лгунья. — его голос понижается до более глубокого тенора, и клянусь, что чувствую его вибрацию на своей коже, прежде чем он оседает у основания живота. — Ты можешь заставить всех поверить, что забыла об этом, но вот в чем дело. Я не принадлежу к списку тех, кого легко одурачить, дорогая.
— Не называй меня так. Я не твоя дорогая.
И я ненавижу, что мое сердце бьется так громко, что я слышу глухие удары в ушах.
— Предпочитаешь, чтобы тебя называли ведьмой?
— Я предпочитаю свое настоящее имя.
— Это слишком пресно для меня, чтобы помнить.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты хрен?
— За последний час? Дважды. И прежде, чем ты спросишь, нет. Как бы я ни ценил твое особое внимание к моему члену, боюсь, что он под запретом для бизнеса, когда дело касается тебя.
— Забавно. Помню, что он был настолько открыт для бизнеса, что ты заснул с ним внутри меня.
Он ухмыляется, и я внутренне проклинаю себя.
— Думал, ты не помнишь.
— Я вспомнила только после того, как проснулась. Не вовремя.
— Не будь милой. Из-за этого ты залетела, когда была малолеткой.
Мой желудок сжимается в болезненных интервалах с интенсивным постоянством. Его слова, смысл, стоящий за ними, эмоции, связанные с ними, медленно, но верно разрушают мой контроль. Кингсли, однако, выглядит таким же злобным, как повелитель демонов, настроенный против всех, включая ад.
