Вот так, незаметно, мы добрались до самой нижней ступеньки, и Фудзи тут же закружился в танце, увлекаемый барышней в розовых шелках…
Но князь остался рядом. Было ещё множество лиц — усатых, бритых, с бородой, с двойным подбородком, очерченных очень твёрдо, — всем я пожимал руку и деревянно улыбался.
И танцы: вальс, полонез, что-то ещё, где надо проходить сквозь арку из сомкнутых над головами рук…
НИ ОДНОГО женского лица я не запомнил. Всё время считал шаги, повороты — боясь ошибиться и наступить на нежную, словно сотканную из лепестков роз, шелковую туфельку. Так что самое страшное, чем пугал меня Колян, и на что я совершенно, абсолютно не имел никакого права, прошло мимо. Помню только, что у всех девушек были жутко твёрдые бока в корсетах.
Я этой моды не одобрял.
А потом из толпы фрачников явился высокий господин, удивительно молодой, с красивыми, зачёсанными назад волосами, с посеребрёнными висками и яркими, как у женщины, губами.
— Граф Данила Бестужев, — он представился сам, так просто, без всякого пафоса, что я улыбнулся — он понравился мне с первой секунды.
— Принц Владимир Антоку, — я щелкнул каблуками, так же, как это делал князь Алексей, и чуть наклонил голову.
В этом человеке было очень много всего — силы, ослепительной ауры, агрессии, превосходства… И стоило Великому Магистру посмотреть мне в глаза, я попросту провалился. Показалось, что рушусь я в тёмный колодец, стены его состоят из звёзд, а дна нет вовсе. И в этом колодце, всё моё естество исследуют, клетка за клеткой. А потом распыляют. На атомы.
— Так вот, значит, вы какой, — граф дружелюбно улыбается, и делает такое круглое движение рукой, словно собирается пригласить меня на танец, и только в последний момент я соображаю, что это он пропускает мимо себя вереницу молоденьких девушек с фиалками в волосах…
— Вы о чём?
— Мне докладывали о том, что молодой принц — очень сильный сэнсэй, — он употребил японский термин. — Но я даже не представлял, насколько.
— Хотите секрет, граф? — я заговорщицки приблизился к нему, почти вплотную, ощутив запах какого-то средства для волос и орхидеи в петлице. — Я тоже.
Легко поклонился и ушел.
После неприкрытого, наглого изучения, которое учинил мне великий магистр… То, как я падал в колодец, и чувствовал, как меня разбирают на атомы, по-другому и не назовёшь.
Я как-то очень быстро перестал испытывать к графу Бестужеву симпатию.
Правильно говорил Колян. Вот такие люди — красивые, с благородной осанкой, с твёрдым подбородком и ямочками на щеках — и становятся самыми опасными противниками.
